– Не забудь про визитку...

Мутить начало, едва Качан вышел из палатки.

Фальшивая водка, хронический недосып, "усиленный" вариант несения службы, в котором вся столичная к о н т о р а пребывала беспрестанно. Сначала в связи со взрывами на Каширке, потом всякий раз, когда в Москве гремело и затем снова и снова, когда министру надо было успокоить общественность, Государственную Думу, президента...

Каждый опер к ночи ходил, как во хмелю...

На платформе Качан почувствовал себя и вовсе хреново.

Опустился на скамью. Последнее, что слышал, - свист электропоезда за деревьями впереди. Электричка шла из Москвы. Судя по времени, предпоследняя, отправлявшаяся до ночного технического перерыва. Следую

щую он уже не слышал...

Крыса под соседней скамьей юркнула в щель...

Качан поднялся, сделал несколько шагов. В висках колотило Его снова вырвало. Тут же, у скамьи. Он почувствовал себя легче.

Вдалеке снова постукивал скребок уборщика...

Электрички до утра не ходили.

Все было похоже на тяжкий сон.

"Вот и кончилось все..."

Обозримое будущее было легко предсказуемым.

"Утром - рапорт начальнику Управления, отстранение от должности, объяснение с инспекторами Службы собственной безопасности..."

В заключении особистов можно было не сомневаться.

"Связь с сомнительными лицами из коммерческих структур, пьянка, женщины легкого поведения и как результат потеря бдительности и утрата табельного оружия и удостоверения личности... "

Классическая этиология ментовского преступления!

Утром на его службе можно поставить крест.

Впереди предстоял еще суд чести среднего и младшего начальствующего состава. Увольнение с передачей материала в прокуратуру для возбуждения уголовного дела.

В реакции прокуратуры можно было не сомневаться.

"Полный облом..."

Закончивалась жизнь, о которой не расскажешь никому, кто ею не жил...

Уборщик, скалывавший снег в конце платформы, прошелся еще метлой по кромке, сложил орудия труда. Качан двинулся к нему.

Еще кружилась голова, но слабость понемногу проходила.

Уборщик не уходил. Встретил вопросом:

– Что? Пооблегчили?

– Есть немного.

Качан узнал его.

"Пенсионер-подполковник, бывший начальник патрульнопостовой службы ..."

Качан еще застал его действующим:

"Бравый строевик - хохол из правофланговых..."

Сейчас перед ним был худой высокомерный старик. Он не стал прирабатывать по месту прежней службы. Работал физически по ночам, с коллегами почти не встречался .

Качана он не помнил. Спросил, как обрадовался:

– Сняли часы - то?!

– Ну!
– Старший опер не стал разочаровывать:

Отставник был удовлетворен. Предположил уверенно:

– Еще и бумажник, наверное...
– Его радовала собственная сметливость.
– Кошелек - это они берут обязательно! Денег, наверное, много было?!
– Он быстро смекнул.
– Вчера на ЗИЛе получка ... До рубля взяли или чуть оставили?..

– На метро осталось... Вы все видели?

Бывший милиционер осклабился:

– А как же!
– Он плохо слышал, потому почти кричал. Голос разносился далеко по платформе.
– Двое. Оба высокие, в коротких куртках. Знаешь, какие сейчас носят. И без головных уборов... Тут как раз электричка отправлялась...

– Из Москвы?

– Да.

– Откуда они подошли? С электрички?

Этого не скажу... Когда мне смотреть?- Отставник кивнул на расчищенный прямоугольник платформы.
– Да и наблюдатьто?! Сам понимаешь... Запросто голову оторвут!

– Ушли они через мост?

– Не знаю, куда делись...
– Розыскная сторона дела его уже больше не интересовала.- Может на мост ушли или туда, к палаткам, чтобы сразу пропить. Может в электричку сели...

– Электричка была последней?

– Последняя, - он снова засобирался уходить.

Сочувствия в его голосе Качан не почувствовал.

В глазах отставника он был потерпевшим. Таких - фуцанов, фраеров, лохов , терпил - надо было учить и учить, чтобы знали!..

– Вы их узнаете?

Бывший начальник отделения даже возмутился - ему быть свидетелем! Чего я видел? Высокие молодые... Меньше пить надо!