"Фактически, все время раскрывали обстоятельства убийства Сохи на переходном мосту в Домодедово. Роль фирмы "Освальд"в предшествовавшем похищении Мосула Авье...."

– Давайте, ребята, еще по граммулечке, - витькина мать держала стопку

косо, расплескивая водку.
– Помянем его...

На нее нахлынули воспоминания.

– В детстве пришел раз из школы. Говорит, больше, мам, не пойду. Всем

учителька дала лыжи на физкультуре, а у него лыжи с креплениями отобрала, отдала другому ребятенку - у того отец где-то. Большая шишка... И так и не ходил. Не могла заставить...

Дверь громко хлопнула.

Помощница, наконец, появилась.

– Привет...

Ксения прошла к столу, на ходу показала длинные, меж полами распахнувшейся дорогой шубы, стройные ноги. Села рядом с Игумновым - он держал ей место - откинула на плечи волосы. Она знала Витеньку. П л а т н и к начальника розыска приглядывал за нею, когда им обоим приходилось работать в транзитных залах на вокзале.

Витькина мать тоже ее знала.

– Милая, не забыла!..

Она не связывала приезд Ксении с Игумновым. Впрочем, и должность его она все равно не знала. Как и название предприятия, на котором работал сын. Витька говорил, да она забыла:

"Какойто почтовый ящик..."

– Небось набегалась за день, Ксения. Садись. Помянем светлую душу

Витеньки. Царствие ему небесное...

– Спасибочки...

Ксения знала, как себя вести. Кивнула ментам, Качану. В прошлый раз она тоже сидела на том же месте. Подвинула тарелку.

Улучив минуту, когда ее оставили без внимния. быстро шепнула:

– Мосул вернулся в общежитие. В курсе? Ему заказали билеты на ближайший рейс в Лагос. Днем он улетит...

– Вполне объяснимо...

– Сейчас ищут курьера с "начинкой". Никак не найдут. У него скоро

критический срок. Он у вас?

– Его завезли в Склиф. Как ты сама?

– Perfect! Совершенно!

Она вернулась из общежития в отличном настроении. Ей можно было позавидовать: впереди вся жизнь и каждый день - новые надежды и свежие впечатления. Фортуна к ней пока благоволила.

– Молодец...

Ксения благодарно прижалась к нему коленом. Потом и вовсе заплела

Его ногу. Так уже бывало.

– На тебя не накатили, когда ты звонила?

– Нет, никто даже не обратил внимания...

Витькина мама наполнила стопки. Все снова пригубили.

– Ты чего? Завязал?
– Ксения обратила внимание - Качан поставил рюмку

нетронутой.

– Да нет.
– Он улыбнулся.
– Просто завтра меня кинут...

– Кто?!

– Начальство...

– Да ладно!
– Путана показала ослепительно белые зубы.

– Честно. Это и по мне тоже поминки...

Он недоговорил. У Игумнова прозвонил сотовый. У телефона был

Карпец . Он звонил с вокзала. Был хорошо слышен голос дикторши, объявлявшей об отправлении очередного сцепа. Пухлогубая, она их едва размыкала и в конце почти каждого слова у нее слышалось явственное "м".

... Отправляетисям... со второго... путим...

Уже вовсю ходили электропоезда.

– С вами поговорят...
– Карпец обращался к Игумнову всегда только на "вы".

Трубку взял Никола.

– Это я...

– Что-нибудь случилось?

– Я на вокзале. У меня... п л е т к а, Игумнов...

Он выбрал совсем новое словечко.

"Может, чтобы Карпец не понял..."

На ф е н е последних лет п л е т к о й называли оружие!

– "Макаров"?!

– Да. Из Домодедова. Он был у этих к о з л о в...

В отличии от молодых нынешних воров Никола вел краховый образ

жизни - без машины, одетый посто, как многие вокруг; в ресторанах почти не бывал: "пить - это да, а жрать - дело свинячье"!

Ментов он попрежнему презирал.

В машине, когда Цуканов снял с него наручники, Никола сразу решил, что останется в Домодедово. Ехать с Цукановым, со вторым ментом, сидевшим рядом с водителем - скользким, с быстрым присматривающимся взглядом - ему было ни к чему. Кроме Игумнова у него не было среди них ни одного, кому он доверял или сочувствовал.

"Все продажные суки..."

Он отрабатывал им разрешение прописаться в столице, прекращение унизительного надзора, тасканий, преследований...

– Я выйду у станции...

– Сам доберешься?
– Цуканов по обыкновению спешил. Никола это

видел. У воров Цуканов не мог бы стать авторитетом.
– А то подбросим...

– Езжайте...

До станции было еще не меньше километра.

Скользкий тип, сидевший с водилой, вновь коснулся Николы холодными цепкими глазами.