Таблетки от головной боли. Двторучка…

Денисов поднялся к окну, попробовал разглядеть за стеклом машину реанимации. Она так и осталась у платформы, плотно задраенная изнутри.

— Записная книжка. Технический паспорт на машину и водительские права на имя Белогорловой Леониды Сергеевны, — перечислял Антон.

Фамилия Белогорлова ни о чем не говорила Денисову. Фамилия была редкой.

— Пудреница, ключи…

— Ключи от зажигания? — Денисов обернулся.

— Квартирные, — Сабодаш отстегнул брелок. — Или от кабинета.

Денисов заинтересовался:

— Водительские права без ключей? Какой марки у нее машина?

— «Запорожец», — Антон сверился с техническим паспортом.

— 86-79?

Он вспомнил машину у оставленного жильцами ремонтирующегося здания nt" другую сторону путей.

— Верно! — Сабодаш посмотрел удивленно.

Денисов пожал плечами:

— «Запорожец» стоял у домов. Я его видел, когда шел сюда.

— Без водителя?

— По-моему, в нем никого не было.

— В такую погоду не покатаешься… Ну и слякоть! — сказал один из понятых, он с трудом переносил свое вынужденное бездействие.

Пока Антон описывал состояние межрельсового пространства и линию волочения, Денисов набрал телефон Центрального адресного бюро:

— Белогорлова. Борис — Елена…

Его соединили с нужной секцией, через несколько минут справка была готова:

— Южное Измайлово, улица Саянская, дом… — Белогорлова работала библиотекарем в пансионате, прожила неполных двадцать семь лет, на иждивении имела малолетнюю дочь.

— Да-а… — протянул Денисов.

Девушка из адресного что-то заподозрила по его тону, потому что спросила настороженно:

— Жива? — транспортная милиция чаще, чем любая другая, занималась жертвами несчастных случаев.

— Да, — ответил Денисов, — спасибо.

— Саянская… Это же другой конец Москвы! — Антон оторвался от протокола.

В справочной, куда Денисов тотчас позвонил, ответили, что телефона на квартире Белогорловой не имеется. Пришлось звонить в отделение милиции, обслуживавшее Саянскую:

— Просим поставить в известность родственников… — Денисов рассказал о случившемся. — Поручение в высшей степени деликатное.

Но дежурный по отделению оказался человеком опытным:

— Повторите адрес. Все будет в порядке. Сказать, чтобы за справкой обращались к вам?

— Да. Вот наш телефон…

Еще Денисов позвонил к себе в отдел. Помощник дежурного должен был внести фамилию и другие сведения о пострадавшей в специальную книгу.

Книга эта была грустной антологией человеческих трагедий.

Иногда, как в случае с Белогорловой, их действующие лица были поименованы полностью и даже с указанием адреса; сведения о других заменяла порой однаединственная строчка — характеристика неопознанного трупа: «мужчина на вид сорока лет…», «женщина на вид пятидесяти лет…».

— Записал? — спросил Денисов, успевший обо всем этом подумать, пока помощник писал.

— Все! — нарочито бодро отозвался тот.

— Что у вас нового?

— В отделе? — Он подумал: — Ничего… — Но тут же спохватился: —

Бирюлеву повезло…

— Что там?

— Только сейчас звонили. Такое дело… В электричке ехал начальник с инспектором розыска. Заинтересовались двумя пассажирами. Что-то их насторожило. Попросили предъявить документы. Документов не оказалось… помощник говорил тяжело, как человек, привыкший молча делать порученное ему дело. — Тут подошел патруль. Обоих доставили в отделение. Вот результат: оба разыскивались! Бухарой.

— За что?

— Кражи и ограбление.

— Что у них там? — Антон поднял голову.

Денисов, не кладя трубку, коротко объяснил.

— Так и бывает, — сказал Антон, продолжая писать. — Пока одни занимаются несчастными случаями, другие в это время делают большие дела.

— А так больше ничего, — закончил помощник.

Денисов положил трубку. Проверка несчастных случаев: осмотр мест происшествий, прием объяснений от очевидцев и вынесение чаще всего постановлений об от:

казе в возбуждении уголовного дела ввиду грубого нарушения пострадавшими правил нахождения~на объектах железнодорожного транспорта была привычной жатвой милицейского дознания. К ней привыкали, насколько можно привыкнуть к непрекращающимся человеческим трагедиям.

Антон наконец отпустил понятых, уложил бумаги в портфель:

— Пошли?

Они вышли на платформу. Дождь, похоже, на этот раз прекратился окончательно, но крыши прибывавших электричек и окна вагонов были мокрыми.

Впереди, к переходному мосту от метро «Варшавская», шли люди.

Где-то далеко, у развилки двух шоссе, Варшавского и Каширского, скрежетал трамвай.

— Весной пахнет, — сказал Сабодаш. — Зиме конец… — Как большинство полных людей, Антон в сильной степени зависел от погоды. — Согласен?