7 декабря 1971 года в Каир прибыл с официальным визитом премьер-министр Иордании Васфи Эль-Телль. В аэропорту «Каиро-Интернешнл» его встречал почетный караул, были произнесены все надлежащие случаю приветственные речи. А на следующий день во всех каирских газетах было опубликовано, что в тот же вечер он был застрелен неизвестными злоумышленниками прямо у парадного входа в престижный «Sheraton-Hotel». Никто не дал никаких разъяснений, никакой дополнительной информации, как будто убийство в центре своей столицы премьер-министра дружественного государства — самое обычное дело. (Правда, позднее прошла информация, что таким образом он был «наказан» за свою роль в разгроме палестинского сопротивления в «черном сентябре» 1970 года.)

И еще гораздо позднее я узнал, что премьер Эль-Телль — тот самый талантливый штабной офицер Васфи Телль, который за 23 года до этого составил план арабской кампании на весну-лето 1948 года.

Ну, а кто был его брат? Разумеется, это майор, затем полковник Абдулла Телль. Думаем, читателям будет вообще небезынтересно узнать о послевоенной судьбе некоторых из действующих лиц части Первой данной книги.

Итак, с арабской стороны.

Король Абдалла. Его мечта сбылась: 1 декабря 1948 года он был провозглашен королем Арабской Палестины, и территории этого несостоявшегося государства были включены с состав Хашемитского королевства Иордании. 20 июля 1951 года, прямо в момент прибытия на пятничную молитву в мечеть Омара, он был убит у ее входа арабским фанатиком, очевидно из числа тех, которые обвиняли короля в «предательстве» и проигрыше войны.

Абдулла Телль. Его возросшая популярность привела к тому, что Телль был вынужден добровольно эмигрировать в Каир в 1950 году. Затем он заочно был приговорен к смерти за свою роль в заговоре против короля, что он всегда отрицал. Только после войны 1967 года ему позволили вернуться в Амман, где он позднее и скончался. Возможности этого незаурядного офицера так и остались неиспользованными.

Муфтий Амин Хуссейни. Остаток жизни он прожил в изгнании в Бейруте, взывая к милости Божьей, но Аллах так и не внял его молитвам и не поспособствовал его возвращению в Иерусалим.

Хабес Маджелли. Подполковник, отстоявший Латрун в трех кровавых битвах, затем стал командующим иорданской армией и весьма влиятельной фигурой в ближневосточной политике.

Фавзи Эль-Кутуб. Знаменитый бомбист долго служил экспертом и наставником по подрывному делу в организациях палестинских «федаинов».

С еврейской стороны.

Давид Шалтиель. На своем гражданском поприще долгое время служил дипломатом, представляя свою страну в Европе и Южной Америке. Скончался в 1969 году.

Узи Наркисс. После Шестидневной войны, исполнив свой обет у Стены плача, вышел в отставку и длительное время работал в службе по приему новых иммигрантов.

Мотке Газит. Будучи тяжело раненным в последние дни защиты Еврейского квартала, куда он привел своих «территориалов» на помощь Моше Русснаку, долго лечился, а затем вернулся к своей первой профессии дипломата и имел блестящую карьеру, представляя свою страну во Франции.

Моше Русснак. Многие годы работал в благотворительной организации «Хадасса».

Давид Элазар. Юный лейтенант, который пинками поднимал свой взвод у ворот Сиона, а перед этим отвоевывал монастырь Сент-Симон в Катамоне, в начале 70-х был начальником Генштаба израильской армии.

Хаим Ласков. Командир, который организовывал первую бронетанковую атаку армии Израиля, позднее стал удачливым бизнесменом в Тель-Авиве.

Однако вернемся в 1972 год. Сменив безвременно скончавшегося в сентябре 1970 года президента Гамаля Абделя Насера, уже два года у власти находился президент Анвар Эс-Садат, который, кстати, был соратником последнего в подпольной патриотической организации «Свободные офицеры». В 1952 году вместе с другими они совершили Июльскую революцию. Монархический режим короля Фарука был свергнут, и Египет стал республикой. Таким образом, на лето 72-го намечались широкие празднества — 20-летний юбилей Июльской революции. Также, если считать с 1955 года, можно было отмечать где-то 17 лет самого тесного сотрудничества между СССР и Египтом, символом которого стала Саадаль-Аали — Высотная плотина Асуанской ГЭС на Ниле. Казалось, ничего не должно было омрачить нашей дружбы… Но случилось по-иному.

Июль 72-го перевалил на вторую половину. После возвращения из очередной поездки на Красное море у меня была «фантазEея» — то есть отгулы, — и я находился в Каире.

День был обыкновенный рабочий, и, как обычно, утром наши уехали на службу. Не успели они разложить на столах карты и документы и просмотреть последние планшеты «воздушной обстановки», как из канцелярии нашего посла Виноградова раздался звонок — «всем оставаться на рабочих местах, но к работе не приступать». Звонок был «интересный», но тревоги или какого-то беспокойства не вызвал.

Народ затянулся сигаретками, заядлые шахматисты достали свои доски… Но внезапно прозвучал новый звонок-приказ: «По решению египетской стороны миссия советских военных специалистов прекращается… Собрать все документы, бумаги, имущество… к концу дня подготовить списки эвакуируемых» и т. д.

Что тут началось!.. Больше всего запомнился рассказ коллеги Виктора, который заведовал «секретной комнатой». В самом конце дня к нему забежал взмыленный генерал. С одобрением кивнув в сторону уже опустошенных сейфов, он повернулся, чтобы бежать по коридору дальше, но вдруг резко развернулся, и глаза у него округлились. Виктор проследил за его взглядом… который остановился на портрете Л.И. Брежнева, висевшего там «со времен незапамятных». «Почему портрет до сих пор не снят?» — раздраженно зарычал генерал, нервы которого в конце дня были, видимо, на пределе. «Так указаний же не было, товарищ генерал…», — удачно нашелся Виктор. «Какие тебе, так и растак, нужны еще указания?.. Ты что, не понимаешь, что они надругаться могут!.. Чтоб через пять минут его здесь не было! Смотри, я лично проверю…» И генерал затопал по коридору дальше. Вздохнув, Виктор достал гвоздодер, ножик и полез на подставленный к стене стул…