– Ты отвечай без галушки во рту. Четко. Ты насчет Лебедки все помнишь? Давал или нет?

Он вздохнул, не решаясь ответить. Кажется, все Глухары состояли из каких-то тайн. Простейших, но тщательно оберегаемых тайн.

– Попеленко, не вздумай сбрехнуть начальнику! Напоминаю, что за такие вещи в военное время идут под трибунал!

– Давал я Лебедку, товарищ старший!
– выпалил "ястребок".

– Кому?
– Я подался к нему.

Не хватало, чтобы мой подчиненный явился пособником бандита!

– Варваре, товарищ Капелюх. Уговорила чертова баба. Она знаете как умеет улестить. Да вы же знаете, товарищ Капелюх!

– Короче!

– Говорит, ничего не пожалею, приходи вечером, всякие такие слова. А я говорю: "Мне этого не надо, ты мне дай ситчику в горошек для жинки, я знаю, у тебя есть". Ей срочно надо было сено из лесу перевезти, хмарилось в тот день. Да... Ну и позычил я ей Лебедку.

– Эх, Попеленко!
– сказал я.
– Многодетный отец. И лошадь-то казенная.

– Так я ж за ситчик, не за что другое. Для семьи. Приходится маракувать. Он хмыкнул и почесал затылок.
– Что ж тут такого? Если политически подойти?

– Ты не видел, она сама ездила за сеном или кто другой?
– спросил я.

– Видел. Климаря послала. Чего ж, мужик здоровый. Если поднести чарку, копну за час перекидает. Товарищ Капелюх!
– сказал он почти жалобно.
– Я понимаю - лошадь для военных нужд. Ну так если у меня жинка в добром платье, так я и воевать буду с полным желанием. А к Варваре в тот вечер я не пошел, не подумайте чего плохого.

– Не решился?

– Да нет, она не пустила. Она просто так наобещалась, ясно. У нее тоже своя гордость есть, товарищ старший, ей подавай кого красивого, вот как вы!

– Ладно!
– сказал я.
– Хватит!

Попеленко усиленно захлопал ресницами, стараясь понять: в чем же его вина? Ну что с него было взять? Я не стал объяснять, куда и за кем гонял Климарь казенную Лебедку. Не пришло еще время для такого разговора.

Все точки в истории со Штебленком были расставлены, все прояснилось... Арестовать забойщика? Ну это мы с Попеленко можем, как ни здоров Климарь. Под дулом пулемета он даст себя связать как миленький. Всеми веревками, что есть в Глухарах. Запеленаем. И что же? Отправить затем на скрипучей телеге в район? Бандиты по дороге отобьют. Они наверняка, послав в село Климаря, следят на всякий случай за дорогами.

Допросить самим, разузнать все, что нужно, о шайке Горелого? Но Климарь ничего не скажет. Будет ждать, когда дружки освободят. В райцентре, где у него исчезли бы надежды на спасение, он выложил бы все, а в Глухарах ему ничего не грозит. Горелый рядом, выручка близка. Будет молчать и ждать. Ему хорошо известно, что мы не можем уподобиться полицаям и выбить из него нужные сведения с помощью приклада и шомпола. У нас был Закон, и Климарь об этом знал. Обидно. Закон как будто делал нас слабее.

– Попеленко, тебе никогда не хотелось, чтоб тебе было все дозволено? Как полицаям, фашистам каким-нибудь?

Он вздрогнул, хитро взглянул на меня, как будто ища подвоха.

– Что вы, товарищ Капелюх!
– Он замахал рукой, словно бы я превратился в привидение, в "красную свитку".
– Что ж я, не понимаю политически? Никогда! Но,-поразмыслив и осознав, что подвоха нет, добавил тихо: - Один раз хотелось - когда полицаи у Ермаченковых телку забрали. У них племянник ушел в партизаны, вот они и попользовались, взяли телку. Ох, хорошая телка была! А у меня детишки с голода пухли. Сильно я позавидовал ихней профессии.

Вот ведь был славный молодец Попеленко - необъяснимая, чисто глухарская смесь хитрости и простоты.

– Вот то-то и оно, - сказал я, возвращаясь к прерванному строю мыслей. Хочется иногда, чтоб все было дозволено. Для пользы дела.

– Так ведь оно как?
– философски заметил Попеленко.
– Сначала вроде польза. Взял телку - хорошо! А потом-то люди припомнят!

– Вот именно.

Он правильно рассуждал, Попеленко. Наверно, нарушение Закона может дать временную выгоду. Но потом люди перестанут тебе верить. Рано или поздно такой момент наступит. Ты врежешь Климарю и добьешься от него того, что тебе нужно, а завтра люди скажут: "Полицай". И не жди от них поддержки... Кажется, разобрались мы кое в чем с Попеленко...

Был еще один выход: отправиться в Ожин, выпросить у Гупана конвойную группу. Случай-то особый, важный. Конечно, и Штебленок так же рассуждал, и вот... Да, но он пошел в Ожин пешком, и у него почти не было шансов проскочить.

– Попеленко!
– сказал я.
– Завтра я забиваю кабанчика. Климарь будет резать.

– Дело хорошее, - оживился Попеленко.
– Я помогу!

– Тебе придется сейчас же оседлать Лебедку и ехать в Ожин.

Он скривился, как от укуса шершня.

– А вы, товарищ старший?