– Королева под домашним арестом в своих покоях. С ней разрешили остаться только леди Рочфорд. Всех остальных разогнали!
– на одном дыхании выпалила она.
– Я слышала, как один из гвардейцев сказал, что расследование поручено архиепископу.

– Господи Иисусе!
– схватился за голову герцог Норфолк.
– Известно ли вам что-нибудь еще, мадам? За что арестована Кэтрин? Я твердо знаю, речь не может идти ни о какой другой женщине, - король совершенно без ума от Кэт, он просто околдован ею. Что же произошло?

– О ком вы на самом деле беспокоитесь?
– жестко спросила Нисса.
– О себе или о Кэтрин Говард, милорд герцог?

– Рано или поздно твоя жена лишится головы по причине своего языка, со злостью произнес герцог, обращаясь к внуку.

– Милорд!
– рассердилась Нисса.
– Уже не в первый раз вы игнорируете меня в то время, когда я говорю с вами. Это по меньшей мере обидно. А между тем мы с Варианом находимся здесь по требованию вашей племянницы, тогда как с гораздо большим удовольствием оставались бы дома с нашими детьми. Скажите, милорд, если эта королева, которую вы посадили на трон, упадет с него, не окажемся ли мы все в опасности?

Томас Говард посмотрел Ниссе в глаза и коротко произнес одно слово:

– Да.

Его длинное лицо, обычно столь невозмутимое, помрачнело, в глазах появилось выражение тревоги. На какой-то миг Ниссе стало его жалко. Смягчившись, она поманила герцога поближе к себе и прошептала:

– Возможно, королева уличена в супружеской измене, милорд. Я не вполне уверена, но иначе почему бы дело поручили архиепископу?

– Что вам известно?
– тихо спросил герцог. Нисса рассказала ему все.

– Почему же вы до сих пор ничего не сообщили мне?
– возмутился Томас Говард.

– Потому что, - храбро ответила Нисса, - вы поспешили бы выдать ее и спастись самому. Я знала: рано или поздно Кэт попадется, - только надеялась, что, когда это произойдет, мы с Варианом будем уже далеко и король не вспомнит о нас, когда обрушится на Говардов.

На губах герцога промелькнула холодная улыбка. Он понимающе кивнул. Как и у него, у этой девочки есть инстинкт выживания. На первом месте для нее - ее семья. Для него это тоже всегда было главным.

– Сейчас вам уже не удастся уехать в Винтерхейвен, это выглядело бы бегством, признанием вины, - заметил герцог.
– Так что придется вам пережидать эту бурю здесь, вместе со всеми нами.

– Знаю, - кивнула Нисса.
– И я никогда не прощу вам, если из-за Говардов что-то случится с Варианом или с детьми.

– Не сомневаюсь, - отозвался герцог.
– Вы долго помните обиды, мадам. Пожалуйста, продолжайте хранить в тайне все, что вам известно, поскольку, возможно, дело вовсе не в этом. Я сам отправлюсь к архиепископу и спрошу, что все это значит. Он должен сказать мне.

– А вы скажете нам?
– спросила Нисса.
– Или оставите нас в мучительной неизвестности?

– Не оставлю, - пообещал герцог и ушел.

– Что же случилось?
– спросил жену Вариан, когда они остались вдвоем.
– Почему ее подвергли домашнему аресту?
– Он налил им обоим по небольшому стаканчику вина.

Сидя рядом у камина, Нисса и Вариан потягивали вино и тихонько разговаривали.

– Еще до свадьбы Кэт рассказывала мне о своей довольно-таки необычной юности в доме старой герцогини, - вспомнила Нисса.
– За девушками, можно сказать, не было никакого надзора. Кэтрин говорила о двух мужчинах, пытавшихся соблазнить ее. Я советовала ей признаться во всем королю, чтобы когда-нибудь это другим путем не дошло до короля. Но она не послушала меня. Кэт боялась, что, услышав ее признанания, король раздумает жениться на ней.

– Тогда, возможно, - задумчиво произнес Вариан, - сейчас эту историю вытащили на свет Божий, чтобы опорочить Кэтрин перед королем. Но кто может желать зла безобидной Кэт? Мозги у нее, прямо скажем, куриные, но сердце доброе. Кто же захотел навредить ей?

Нисса недоумевающе покачала головой.

– Мы должны вести себя так, будто ничего не знаем, - напомнил жене Вариан.
– Ни в коем случае не следует привлекать к себе внимание.

– Конечно, - согласилась она.
– Даст Бог, скоро все это кончится и мы сможем вернуться домой, в Винтерхейвен.

Глава 15

Архиепископ вторично допросил Джона Ласкеллса и его сестру. Он разрешил герцогу Норфолку присутствовать на допросах, но с условием, чтобы тот не вмешивался. Когда брат и сестра удалились, Кранмер повернулся к герцогу:

– Что вы об этом думаете, милорд герцог? Лицо Томаса Говарда приобрело бледно-серый оттенок. Его неподдельно расстроили рассказы госпожи Холл о нравах, царивших в доме его мачехи. В их семье всегда на тот или иной срок вверяли молодых девушек на попечение вдовствующей герцогини. "Гончие у меня на псарне и то лучше заботятся о своих щенках!" - выругался про себя герцог, но архиепископу ответил куда осторожнее.