Однако "разбор" предусматривал 5-летний предварительный срок выбора занятий, и само оглашение меры произошло только в 1846, так что сам "разбор" должен был начаться лишь с января 1852. (В 1843 против "разбора" протестовал генерал-губернатор Новороссии граф М. Воронцов, писавший, что занятие этого "многочисленного класс[а] мелких торговцев и посредников... "оклеветано"", а "к числу бесполезных отнесены [80%] еврейского населения" - то есть 80% евреев занимались преимущественно торговлей. Но, по просторным экономическим условиям Новороссийского края, надеялся Воронцов, что обойдётся безо всякой принудительной меры, не следует и выселять евреев из сёл, а надо лишь усилить средь них образование. Предупреждал он и о вероятном негодовании Европы от "разбора"106.)

Да, уже обожжась, как воспринята в Европе попытка выселения евреев из приграничной полосы, российское правительство теперь, в 1846, составило аргументированное оповещение о новой мере: что евреи не имели в Польше ни гражданства, ни права на недвижимое имущество, и вынужденно ограничивали свою деятельность мелочной торговлей и шинкарством; а при переходе в Россию расширены границы оседлости евреев, они получили и гражданские права, и вступление в городское торговое состояние, право недвижимой собственности, право вступать в земледельческое состояние и право образования, включая университеты и академии107.

И надо признать, что действительно евреи получили всё это уже за первые десятилетия пребывания в пресловутой "тюрьме народов". Однако столетие спустя, в обзорном сборнике еврейских авторов, это будет оценено так: "При присоединении к России польских районов и их еврейского населения, были даны обещания прав и сделаны попытки осуществить эти обещания [обещания исполнялись; попытки были успешными]. Но в то же время - начались массовые изгнания из деревень [действительно начинались, да никогда не осуществились], двойное налоговое обложение [последовательно не взималось и вскоре отменено], установление черты оседлости"108 - мы видели, что, по обстоятельствам конца XVIII в., границы оседлости были сперва географическим наследством. Если такое изложение истории считать объективным - то до истины не договориться.

Но, к сожалению, гласило дальше правительственное оповещение 1846 г., евреи не воспользовались многим из этого: "Постоянно чуждаясь слияния с гражданским обществом, среди которого живут, они большей частию остались при прежних способах существования за счёт труда других, и от того со всех сторон возникают справедливые жалобы местных жителей". "Поэтому, с целью [поднять благосостояние евреев]... необходимо изъять их из зависимости" от старшин общины, наследовавших прежней нагольной верхушке, распространить в еврейском населении просвещение и практические познания, учредить особые еврейские общеобразовательные училища, дать средства для перехода к земледелию, устранить "неприятное для многих евреев" отличие в одежде. И "правительство считает себя в праве надеяться, что евреи прекратят всякие предосудительные способы жизни и обратятся к труду истинно производительному и полезному". Лишь уклоняющиеся от того будут подвергнуты "мерам побудительным, как тунеядцы и как тягостные и вредные для общества члены"109.

В ближайшем на то ответе Монтефиоре осудил предполагаемую меру "разбора", настаивая, что вся беда - в ограничении передвижения евреев и их торговли. Николай же возражал, что если обращение евреев к производительному труду увенчается успехом, то время "само собою приведёт к постепенному уменьшению ограничений"110. Он рассчитывал - на перевоспитание трудом... Терпя поражение в преобразовании еврейской жизни и так, и этак, и по-третьему - он вознамерился отомкнуть еврейскую замкнутость и решить проблему слияния еврейского населения с прочим - через труд, а к труду - через рекрутство, причём энергически усиленное.

И сокращённый при том именно для евреев срок воинской службы (с 25 лет до 10), и цели производственного обучения - не были видны, а реально ощущался, вот, рекрутский набор, теперь утроенный по сравнению с христианами - "10 рекрутов с 1 тыс. мужчин ежегодно (для христиан - 7 с 1 тыс. через год)"111.

В сопротивление усиленному рекрутскому набору - тотчас усилились и рекрутские недоимки. Назначенные к набору скрывались из своих обществ. В ответ (конец 1850) последовало распоряжение: за каждого не доставленного к сроку рекрута брать новых трёх рекрутов сверх недоимочного! Теперь еврейские общины и рекрутские старосты стали весьма заинтересованы ловить беглецов, либо, вместо них, каких-либо других безответных. (В 1853 "были изданы правила о дозволении еврейским обществам и частным лицам представлять за своих рекрутов всякого пойманного беспаспортного".) В еврейских обществах появились наёмные "ловчики" или "хапуны", которые и захватывали "пойманников"112 - и кто действительно уклонился от призыва, или кто с просроченным паспортом, хотя бы даже и из другой губернии, или бессемейный подросток, - и за них получали зачётную квитанции в пользу нанявшего их общества.

Но всё это - не восполняло недостачи рекрутов. И в 1852 добавилось ещё два распоряжения: одно - что за каждого лишнего сданного рекрута с общины списывается 300 руб. недоимки113; второе - "о "пресечении укрывательства евреев от воинской повинности", требовавшее сурово наказывать тех, кто бежал от рекрутчины, штрафовать те общины, в которых они укрываются, а вместо недостающих рекрутов брать на службу их родственников или руководителей общин, ответственных за своевременную поставку рекрутов. Пытаясь всеми способами избежать рекрутчины, многие евреи бежали за границу, уходили в другие губернии"114.

Тут началась рекрутская вакханалия: ещё более ожесточились ловчики, а, напротив, здоровые и способные к труду бежали, укрывались, - и недоимка общин только росла.
– Возникли и протесты-ходатайства от оседлой, производительной части: что если набор установится в одинаковом размере для "полезных" и для не имеющих производительного труда, то неоседлые всегда будут иметь возможность укрываться, а вся тягость падёт на полезных, и они будут приведены в расстройство и разорение115.

Административные докручивания приводили к очевидной нелепости, уж не говоря о растущем напряжённом состоянии всего еврейского населения - да ещё перед предстоящим разбором.