У Толковянова в разговоре была манера: на опёртых локтях составлять изо всех десяти пальцев какие-то живые фигуры, с лёгкими перемещениями их, - как бы строил конструкцию?
– помогал себе найти решение? не без напряжённости у бровей и лба. Потом переводил смышлёные, но спокойные глаза на собеседника. Ему - интересен был этот разговор, видно.

За все эти дни не проявилось в нём выражения гонимости, торопливости, испуга.

И как-то незаметно перешло, что Всеволод Валерьянович этому недавнему щенку стал сообщать свои заботы вовсе не служебные, а умозрительные: что же делать? ведь разворуют Россию до конца? и какие миллиарды уходят! (Наверно, смешновато звучало это от чуть не главного в их области Борца с Организованной Преступностью.)

А Толковянов всё это знал, но оценивал спокойно: что утекающие из России деньги всё равно через несколько лет, в следующие десятилетия, сами же к нам и вернутся, и будут вертеть наши же российские колёса.

Как это? вырубленные леса - не вернутся. И выгребанное из недр - не вернётся.

– И наворованное - останется у воров?
– искренно возмущался Косаргин. Он дрожно ненавидел теперь этих хапуг. (А всокрыте - и завидовал им?..)

– Хоть и у них, - размыслял Толковянов.
– А вернётся, и войдёт в нашу валовую сумму. Да, конечно, сегодняшних криминалов уже не избыть. Но всё это перестирается в одном корыте, вместе и с иностранными инвестициями.

Нет! Такого благополучного выхода - Косаргин не мог принять никаким сердцем.

А Толковянов пытался успокаивать и дальше:

– И мозги многие-многие, хоть и не самые лучшие, тоже вернутся, не все они там пристроятся.

А видно было, как он заножён, что, вот, бегут, бегут искать на тёплой стороне. А у нас стипендия аспирантов стала теперь - 10 долларов.

А что на улицах? Эти раскормленные морды в мерседесах встретятся на перекрестке и запрут всё движение: им поговорить надо! А милиционер трусливо уходит в сторону. Как - такое видеть кадровому?

Над рюмками, когда они всё больше друг друга понимали, Косаргин обмолвился даже так:

– Алексей Иваныч. Но вот вам, человеку с научно-техническим образованием... как вам кажется: что же в этой распроклятой обстановке делать нам? Ну, вот... нам...
– пояснял он, не находя решимости выговорить то слово, те буквы, а имея в виду своих прежних застрявших сослуживцев. И даже - вообще?..

Толковянов не дал себе улыбнуться, и с большой рассудительностью стал искать варианты разумного поведения.

Домой Косаргин ехал мимо известного памятника Борцам Революции заострённо вскинутой скалы, из корпуса которой веером выдвигались три головы - рабочего, солдата и крестьянина. Этот памятник, от какого-то уличного острослова, во всём городе называли "Змей-Горыныч". (И правда, что-то похожее.)

И усмехнулся: как же умеют меняться времена!

Да, самые невообразимые пути: вот - Косаргин. В ихней конторе по Борьбе сидят с автоматами бритоголовые мордени, - но это не всё же их лицо? Совсем не глуп Косаргин и, кажется, у своего прежнего подопечного готов чему-то и поднаумиться? Да кто умней - не может не понимать, что одно самоустройство ничего не решает: займи ты хоть самую лучшую каюту - а если корабль тонет всё равно?

Да только: могут ли они меняться? Вспомнить его на допросах... Однако и не думать об общем деле России - никак нельзя, и нынешним гебистам тоже. Не всё - о себе. Хотя вот те фирмачи из Элломаса - у них ума только и хватает, что если б ещё и во власть пролезть, тогда их капиталы быстро учетверятся.

...Так прожили, от покушения, два месяца - и благополучно. И вкладчики верили в их "Транс-Континентальный", не забирали вкладов, даже увеличивали. Приезжали из районов сельхозобработчики - и те шли к ним сюда, а не в государственный, и не в финансовое управление.

А вот что: в конце апреля, оказывается, попадала Пасха. И Таня всхлопоталась, чего раньше не было, печь куличи и красить яйца.

– Нет, - взмолился Алёша, - только не крась, пожалуйста, не могу этих красных в руки брать. Куличи ладно - только не вздумай их святить, не буду есть.

– Да почему уж так?
– кольчая прядка свесилась ей на лоб.
– А бабушка всегда святила, и красила. Что ж это, не наша вера?

"Наша вера"? Они не говорили так раньше, но как будто и так, - а какая ж другая?

Ну, да, может быть религия и способна вывести человека из мрачного состояния, однако при чём тут свячёные куличи?

Таня к нему - щека к щеке:

– А ты не понимаешь, что мы были обречены? Что нас спасла какая-то Высшая Сила? И вот эти месяцы бережёт - Она же?

Да, можно сказать - и так. Но есть - и теория вероятностей. И виртуальные варианты любого опыта.

Впрочем - был же и Большой Взрыв.

Есть - и Чёрные Дыры.

И - непостижимая предусмотрительность молекул ДНК.