Трудно сказать, как скоро он пришел в себя. Было ужасно холодно - вот уж это точно. Голова почти не болела. Вспомнив про свои запасы, Илья попытался согреться водкой и кофе. На короткий момент ему это удалось. "Да, попал. И что теперь делать? Задание, считай, профукал. Оказался в центре кладбища, да еще ночью. Бр-р! Ладно, попробуем найти обратную дорогу." - с этой мыслью он встал. И тут же плюхнулся обратно, раскрыв от удивления глаза: массивная могильная плита, о которую он ударился, засветилась вдруг мягким зеленоватым светом. Илья отпрянул. На память тут же пришли все известные страшные истории, начиная с тех, что рассказывают друг другу в пионерском лагере дрожащими голосами мальчишки, и заканчивая опусами Стивена Кинга. Соседние могилы тоже начинали светиться. Илья вскочил и побежал, не выбирая дороги, лишь бы подальше от этого потустороннего свечения. Но, куда бы не устремлялся он, спасения не предвиделось: светились практически все могилы. Наконец, он вломился в заиндевевшие остатки некогда пышного куста, и, тяжело дыша, притаился там, затравленно озираясь.

Тем временем события продолжали развиваться. Зеленый свет приподнимался над могилами, концентрировался и образовывал человеческие фигуры. Получившиеся таким образом призраки покидали свои территории и собирались в аллее, около которой засел в кустах Илья. Минут за двадцать собрались, видимо все. Они толпились, шелестом переговариваясь между собой. "Интересно, о чем они говорят?
– подумал Илья.
– О том, как кому лежится? О том, кто к кому и по сколько раз в год приходит?". Почему-то эти размышления несколько успокоили его и даже развеселили.

Перед толпой привидений возник еще один призрак. Этот имел вид исключительно величественный и торжественный: высокий полный старик с благородным лицом, обрамленным бородой а-ля Лев Толстой. Одет он был в призрачный фрак, и Илья про себя окрестил его дирижером.

– Приветствую вас, о собратья мои по смерти!
– довольно высокопарно начал дирижер, но потом перешел на почти нормальный язык: - Я собрал вас здесь для решения вопроса, не терпящего более отлагательства. Суббота кончилась полтора часа тому назад, и сейчас уже воскресенье. День выборов. "При чем тут мы?" - спросите вы, и я отвечу: очень даже при чем. Потому что некий господин Чичиков, кандидат в депутаты Государственной Думы от N-цатого избирательного округа - это наш кандидат. "Как такое может быть?" - спросите вы опять, и здесь я вынужден развести руками, потому, что я не знаю, как такое могло случиться. Но факт остается фактом: подписной лист кандидата, в котором стоят наши паспортные данные, адреса, и, что самое главное и непостижимое, подписи, давно уже принят избирательной комиссией. Так что теперь нам надо решить, что делать: продолжать поддерживать кандидата, которого мы выдвинули, или пустить это ответственное дело на самотек. Какие ваши мнения? Пойдем голосовать?

– А кто он такой, этот Чичиков?

– А в чем суть его программы?

– А на хрена он нам сдался?!

– Он что, родственник кого-то из нас?

– А не пошел бы он сам?!!
– посыпались со всех сторон вопросы и возгласы. Дирижер поднял руки, призывая всех к тишине.

– Мне думается, что мы сможем получить ответы на все интересующие нас вопросы. Сегодня среди нас находится живой. И я не могу себе представить, кто бы это мог быть, как не господин Чичиков, пришедший наконец-то на встречу со своими избирателями. Даже если это и не так, все равно предлагаю априори считать этого господина нашим кандидатом Чичиковым.
– дирижер повернулся в сторону кустов, где Илья щелкал зубами от холода, удивления и страха.
– Прошу вас, господин Чичиков!

Собрание разразилось призрачными аплодисментами. Не совсем ясно соображая, что делает, Илья вылез из кустов и на негнущихся ногах подошел к толпе привидений.

– Но... но я действительно не Чичиков!
– пролепетал он. Толпа угрожающе зашумела. Илья подумал, что теперь уж точно, каюк. Тут от общего собрания отделился призрак явно адвокатской наружности и подплыл к нему.

– Послушайте, молодой человек, нам совершенно не важно, являетесь ли вы де-факто Чичиковым. Важно то, что де-юре мы вас таковым признали. И поэтому, будьте любезны, не тяните время. Вы же замерзнете. Ну что, Чичиков, вы согласны?

– Согласен.
– буркнул Илья.

– Господа, господа! Он согласен! Он признал себя Чичиковым!
– вскричал адвокат. Толпа зашумела теперь уже вполне одобрительно.
– Я предлагаю, чтобы не затягивать собрание и пощадить нервы нашего уважаемого кандидата, просто дать ему наши гражданские наказы, а потом взять с него торжественную клятву. Все мы теперь знаем истинную силу клятв, так что... Возражения есть? Нет? Прекрасно. Тогда прошу.

– Пусть могилы наши в порядке содержат! Даже могилы одиноких, тех, у кого никого на земле не осталось!
– наказал призрак тучной женщины.

– Ввести смертную казнь за осквернение могил! Пусть сами в земле полежат и узнают, каково это, когда над твоей головой памятник разбивают, а кости твои перетряхивают в поисках ценных вещей...
– если бы у него было тело, этот старый полковник наверняка вовсю брызгал бы сейчас слюной.

– И чтобы это, слышь, братан, - а это призрак молодого человека, хорошо одетого, с массивной призрачной золотой цепью на шее и дырой во лбу.
– чтобы кладбища, типа, охранялись. А то шпана молодая стрелки забивает, разборки там... Не дело это. Я этой байды еще при жизни во как накушался. В натуре, надоело. Покойникам - покой! Ты меня понял?

– А еще, командир, сделай, чтобы выпивку с закуской на могилах не оставляли. Нам ни к чему. А бомжи уже в печенках сидят со своим говном, прости, Господи.
– пролетарского вида привидение было задумчиво и печально.

– А еще...

– И вот чтобы...

– И чтоб непременно...
– наказы сыпались со всех сторон. Когда поток иссяк, адвокат подвел итог:

– Вот, господин Чичиков, наши гражданские наказы. Клянетесь ли вы приложить все усилия, чтобы, находясь на ответственном посту депутата Государственной думы, обеспечить решение всех вышеизложенных проблем?