Итак, в апогее алкогольной зависимости я поднялся с дивана и отправился в поход за джином. На улице как некстати оказалась зима, отчего я моментально поскользнулся на тротуаре, но вовремя ухватился за ближайший фонарный столб. Классическая иллюстрация. Мне нужно было на другую сторону улицы, понятно, что не в кинотеатр, а в бар по соседству. Возле него спокойно обменивались новостями двое полицейских, но, заметив меня в подвешенном состоянии на фонарном столбе, уставились как на летающую тарелку. Я сделал вид, что просто отдыхаю, сейчас отдохну и пойду себе дальше. Даже включил «поворотники» и просигналил правой рукой, что скоро, мол, отъезжаю. Чем вызвал непредумышленную остановку автомобильного транспорта.

– Что случилось? – справилась дама, приоткрывая дверцу своей машины.

– Еще ничего, – ответил я, устраиваясь рядом с ней на переднем сиденье. – Но могут быть варианты.

Не знаю, как восприняла это дама, а полицейские – как исчезновение трупа с места событий. И, может быть, нехорошо так рассуждать о представителях власти, но выглядели они мудаковато. Глядя, как я отъезжаю на обыкновенной машине, с приличной дамой, без медицинской сирены.

Сперва – об автомобиле…

У меня никогда не было автомобиля. «Сааба», «форда», «порше», «мерседеса», «феррари», «фольксвагена», «татры». Даже во сне. То есть мое подсознание начисто лишено автомобильных покрышек. Мне не хочется иметь красную «ламборджинию» в черных, шипованных фантазиях. Если доктору Фрейду покажется это странным – я готов залезть под первую попавшуюся мне машину и простонать от оргазма часа четыре.

Теперь – о даме…

По поводу женщин у меня три беды: я не помню – как они выглядят; я не помню – как их зовут; и знать не хочу – от кого они забеременели. Потому что это меня расстраивает. Допустим, в четыре часа утра к вам в гости врывается сильно беременная брюнетка и заявляет, что зовут ее Матильдой. Я считаю, что это излишняя информация. Вдобавок от подобного визита можно описаться – на всю оставшуюся жизнь.

Далее – об очках…

Я их раздавил, когда забрался к даме в автомобиль. Уселся на переднее сиденье и почувствовал, как подо мною что-то хрустнуло. Вначале подумал, что это радикулит, потом решил, что не бывает радикулита в оправе. Сохраняя врачебную этику, я передал исковерканные очки даме, а про собственные болезни – не сказал ни слова.

И наконец – о пневматическом пистолете…

Им я пугал обнаглевших от страсти голубей. Пернатые парочки облюбовали мой подоконник для откровенного разврата. Во время совокупления – скребли когтями по жести, горланили «лебединые песни», сотрясали оконную раму и хлопали крыльями, аки орлы. Мне приходилось вскакивать и палить из пистолета в воздух. Что только усиливало голубиную страсть к моему подоконнику. Видимо, их возбуждал птичий секс в экстремальных условиях.

Совмещая четыре факта, я понял, что вляпался в детективную историю…

Этой «истории» на вид было лет двадцать пять, а на самом деле – тридцать. В женских глазах копятся фотоснимки, а после определенного возраста – проявляются. И только по количеству отщелканных кадров можно определить возраст женщины. Она, как опытный фотохудожник, может на глаз установить расстояние до «объекта», оценить перспективу и выбрать нужный ракурс, чтобы «снять» его до прихода жены. А на данный момент повествования – я был свободен, ну, если женат, то не очень…

– Так, так, так, – сказала дамочка, наводя резкость, чтобы я хорошо получился на первом плане. – Что мы имеем?

Мы имели несвежего мужчину сорока лет с мозгами шестимесячного бабуина. Это было ясно любому начинающему фотоателье. Дамочка между тем отъехала на квартал и припарковалась у ближайшего фонарного столба, чтобы я не чувствовал себя одиноко.

– Незнакомая местность, – беспокойно констатировал я, поскольку меня редко выпускают за пределы своего квартала – разные обстоятельства.

Сейчас уже можно признаться, что Сальвадора Дали прикончили мои родители. Когда в пятилетнем возрасте я нарисовал лошадку – потрясенные мама и папа отобрали у меня цветные карандаши, дабы я с детства не загремел в психиатрическую больницу. То есть реинкарнация в полном объеме не состоялась. А душа несчастного Сальвадора Дали – отлетела обратно в смирительной рубашке. Это к тому, что сейчас я машинально попытался изобразить бутылку – пальцем на ветровом стекле автомобиля. Получилась – лошадка.

Наверное, дамочку звали Гала, потому что она вздохнула, открыла «бардачок для перчаток» и вытащила оттуда бутылку джина «Гриноллз».

«Телепатия и телепортация спиртных напитков крепостью свыше сорока градусов». Подобные способности давненько у меня не обнаруживались. Первым делом я отвинтил крышечку и понюхал содержимое бутылки – на тот случай, если дама решила, что я инопланетянин и употребляю тормозную жидкость. Пришел к выводу, что телепортация прошла успешно, и сделал пару глотков.

– Тебе не кажется это подозрительным? – спросила у меня дама.

Я пожал плечами, от комментариев воздержался, а просто ответил:

– Джин как джин.

На самом же деле я подозревал, что женщин намного меньше, чем это мне кажется. А девиц вообще – «ван» штука. Одни и те же женщины называются разными именами и поразительным образом гримируются. Каждый раз, проверяя конструкцию дамы, я обнаруживал лишь небольшую модификацию. Само устройство функционировало в том же режиме, и если надавить на носик – ругалось. А если выпивало наравне со мною, то вначале «глючило», а потом «вырубалось». Извините, я не «овеществляю» женщин и не сравниваю их с осветительными приборами. Наоборот, торшер – это я. И, быть может, заслуживаю подобного отношения со стороны женщин, но, увы, не развиваюсь. Потому я нисколько не удивился, когда дама в автомобиле предложила мне именно джин марки «Гриноллз». Любимый напиток торшера.