Мне пришлось три раза перевернуться, чтобы добраться до стоявшего поблизости ящика. Лежа на боку, я начал пинать его ногами и продолжал это делать до тех пор, пока он не накренился, а потом и не перевернулся. И тогда на пол упали кусачки.

Заставить повиноваться онемевшие руки было задачей неимоверно сложной, но в конце концов мне это удалось. Встав на колени, я ухитрился поднять кусачки и после нескольких попыток сумел перекусить ими проволоку, стягивавшую лодыжки. Дальше дело пошло лучше, и хотя я, пытаясь освободить руки, выронил кусачки, поднять их было уже намного легче.

Когда я окончательно освободился, солнце за окном поднялось достаточно высоко и его блики играли на полу. За стенами моей тюрьмы просыпался и оживал огромный город. В углу комнаты в небольшой кабинке были туалет и раковина. Я тщательно промыл раны, смыл грязь и засохшую кровь с лица. Чувствовал я себя далеко не лучшим образом, но, в общем, и не намного хуже, чем порой по утрам в последние годы.

Солнечный луч уже дотянулся до дальней стенки, когда я услышал звук шагов. Они несколько раз замирали, потому что Мэнни было не под силу одолеть без передышки сразу все ступеньки. Первого вошедшего в комнату я ударил по голове обрезком трубы, подобранным на полу, и, завладев пистолетом тридцать восьмого калибра, замахнулся на входившего в комнату второго амбала. Он открыл было рот, чтобы завопить, но не успел — ударом трубы я размозжил ему лоб и он рухнул на пол. Я вновь прижался к стене у двери.

Когда Мэнни вошел в комнату, его лицо покрылось мертвенной бледностью. Он стоял, застыв, как изваяние, при виде двух тел, распростертых на полу и, вероятно, понял, что я нахожусь за его спиной с пушкой в руках и, что он может считать себя уже наполовину покойником.

Я лишь слегка дотронулся дулом пистолета до его затылка, но эффект получился потрясающий. «Большой Мэнни», босс, воротила, затрясся, как осиновый лист, и заскулил, как побитая собака, молящая хозяина о пощаде.

Я заставил его лечь на пол рядом с бесчувственными телами его парней и скрутил всех проволокой, которая так врезалась в их тела, что ее почти не было видно. Когда Джо, застонав, открыл глаза, я прямо перед носом у Мэнни обработал его ногами так, что он снова потерял сознание. Потом я уселся на корточки рядом с толстяком и несколько раз многозначительно щелкнул кусачками перед его носом. Мэнни достаточно точно оценил ситуацию, потому что в его глазах отразился дикий страх.

— А теперь давай потолкуем, Мэнни, — сказал я. — И не вздумай врать. Ведь мне кое-что известно об этом деле. — Если я уличу тебя, это будет последняя ложь в твоей жизни.

От страха он даже говорить не мог — слюна заполнила ему рот и текла по подбородку. Поэтому он лишь закивал головой, не в силах отвести глаза от кусачек.

— Кто эта девушка?

Мэнни судорожно облизал губы, стараясь что-то произнести. Наконец ему это удалось.

— Дочь Мэссли.

— Носорога?

Он снова затряс щеками, кивая.

— Да, Носорога.

Секунду помедлив, я не без волнения задал ему следующий вопрос:

— Значит, он жив?

Выражение, появившееся на лице Мэнни, заставило меня испытать глубокое разочарование. Было видно, что он поражен моим вопросом. Замотав головой, он нервно сглотнул и произнес:

— Носорог? Да нет, он ведь умер.

— Тогда зачем тебе понадобилась его дочь?

Он сделал вид, что не слышит этого вопроса. Но я поднес кусачки к его губам, и он с трудом проговорил.

— Носорог оставил бумаги... Они хранились у его жены.

— Какие бумаги?

— Очень важные. Многие могут из-за них пострадать. Носорог хранил их, чтобы обеспечить свою безопасность. Эти документы сильнее динамита... — Почему же вы не завладели ими раньше?

— Его жена... Она знала, где Носорог хранил документы, но она исчезла. До последнего времени никто не знал, где она.

— Ну, а девушка?

— Ясно, что после смерти матери документы перешли к ней. Теперь она приехала сюда, на восточное побережье, чтобы связаться с кем нужно и пустить их в ход. И поэтому она должна умереть... Он что-то неразборчиво забормотал, но я снова дотронулся до него кусачками, и он проскулил:

— Я ведь только получил распоряжение...

— От кого?

Глаза у него полезли из орбит, губы пересохли.

— Откуда мне знать? Мне позвонили по телефону. Я только получаю приказ и выполняю его.

— Имена, Мэнни!

Он взмок, и от него разило потом. Открыв рот, он пытался что-то произнести, но не мог.

— Ну ладно, — сказал я, усмехнувшись. — Быть может, ты действительно этого и не знаешь. Но вот что я тебе скажу: если она умрет, то ты, брюхатый, на этом свете тоже не задержишься.

— Но... но... ее ведь могут убрать не только мои люди. Она мешает очень многим влиятельным лицам.

— Но все-таки, если она умрет, ты сразу же последуешь за ней.

Он понял, что я не собираюсь убивать его сейчас, и быстро закивал. Пнув его несколько раз ногами, чтобы доказать серьезность своих обещаний, я вышел. Кусачки я опустил в задний карман брюк.

Я взял такси и отправился домой. Там я как следует почистился и, бреясь перед зеркалом, постарался систематизировать полученную информацию. Картина получалась довольно цельная. Выходило, что даже если Носорога уже и не было в живых, Терри, как ни крути, приходилась гангстеру родной дочерью и сообщить ей об этом мне будет не очень-то приятно. Но все-таки сейчас главной задачей было хорошенько ее спрятать. Слишком уж много народу за ней охотится. Гангстеры получили приказ ее уничтожить, и, кроме того, в игру вступил какой-то неизвестный, выдававший себя за ее отца.