Шрифт:
Цыюнь прочитал надпись на бирке и подумал:
«Под личинкой наверняка подразумевается приемный сын [2] , что в нашей монашеской семье соответствует ученику или послушнику. К тому же в бирке ясно сказано, что я могу принять его безо всяких для себя неприятностей».
Цыюнь позвал даоса Лю Собачонку и сказал ему:
– В деревне у кого-то родился ребенок, и его подкинули в наш огород. Мальчонка хороший, может, возьмешь его? Пострижем, станет монахом, да и тебе на старости лет опора будет.
2
Приемный сын. – В древнем поэтическом каноне «Книга Песен» китайское слово «Минлин», означающее личинку тутового шелкопряда, ассоциировалось с понятием приемного сына.
Собачонка Лю был родом из здешних мест, здесь же и состарился. Жена его умерла, детей у них не было, и, чтобы избежать одиночества, он стал монахом при этом храме. Он очень любил детей: бывало, увидит ребенка, так и бросится к нему, готовый приласкать. Собачонка Лю сходил в огород, взял младенца, бережно завернул его в куртку и унес с собой. Тем временем Цыюнь прикрыл ворота, снял с них замок и вернулся к себе в келью. Там он достал старую рубаху и дал ее даосу.
– Старья и у меня хватает, – сказал тот. – Лучше бы дали немного шелку на рубашку. Да и кормить малыша нечем! Где мне взять молока?
– А зачем ему молоко? – возразил Цыюнь. – Давай ему по утрам немного рисового отвара. Выживет, считай, тебе повезло, а помрет – значит, судьба! Ну а выкормишь – тебе же доброе дело зачтется.
– Мальчик мне нравится, – сказал даос, – он веселый, все время смеется и почти не плачет. Удивительно!
– Со спокойным ребенком и хлопот меньше, – подтвердил Цыюнь. – Да и растет он быстрее.
Пока они так беседовали, в келью старого даоса набились монахи. Всех одолевало любопытство, откуда у Лю Собачонки малыш.
– И сам не знаю, – отвечал даос. – Кто-то подбросил в огород.
Среди монахов, как это обычно водится, были и добрые и злые.
– Амитофо! [3] – говорили добрые. – Спасение человеческой жизни зачтется нашему храму...
– Какие же это родители станут подбрасывать своего ребенка? – посмеивались злые. – Видать, незамужняя бабенка согрешила да и подкинула, побоявшись, как бы люди не узнали... Лучше не оставлять его в храме, а то еще беду на себя накличем...
3
Амитофо – название буддийского божества. Восклицание «Амитофо!» соответствует русскому выражению «Боже мой!».
– Грешно так говорить, – возражали добрые. – Да и откуда вы знаете, кто его родил? Конечно, любящие супруги своего ребенка не подкинут. А вот если он родился от молодой наложницы или служанки, то старая хозяйка из ревности спокойно могла подбросить.
– Выкормить, конечно, можно, – упрямились злые. – Но хорошо ли это будет, если кто посторонний услышит во дворе храма детский плач?!
– У этого младенца есть одно замечательное достоинство – он никогда не плачет, – сказал старый даос.
Возразить на это было нечего, и все замолчали.
– Ну, хватит толкаться в келье, я ухожу, – сказал Цыюнь и вышел.
Вслед за ним разошлись и остальные монахи.
А теперь расскажем о том, что старый даос полюбил приемыша, как родного сына. Каждый день утром и вечером он поил его рисовым отваром и кормил жидкой кашицей. Ребенок ел все, что давали, и рос здоровым и крепким малышом.
Прошло несколько месяцев, и по окрестным деревням распространился слух о том, что старый хэшан из храма Утренней зари нашел в огороде мальчишку и отдал его на воспитание даосу Лю Собачонке. Слух этот дошел и до дядюшки Чжу.
«Как можно найти в огороде ребенка? – подумал дядюшка Чжу. – Видать, это то самое чудовище, что вылупилось из яйца, а старый хэшан не смог от него избавиться и оставил у себя. Помнится, он обещал дать мне за мою курицу немного зерна, но что-то до сих пор ничего не присылает. Урожай у меня нынче плохой, так что схожу, пожалуй, напомню ему об обещании. Заодно и на ребенка погляжу – так ли он безобразен, как прежде».
Дядюшка Чжу взял мешок и отправился в храм. Старого Цыюня он увидел сидящим у входа на галерею – тот чинил свою куртку.
– Давно не виделись с вами, почтенный наставник! – приветствовал дядюшка Чжу хэшана.
При появлении дядюшки Чжу старец вспомнил о своем обещании, отложил куртку, торопливо встал и извинился:
– Простите, я обещал прислать вам зерна, а потом запамятовал.
– Пустяки! Вообще-то я не собирался ничего просить. У меня самого было немного зерна, да вот недавно приехали родственники, погостили несколько дней и все съели. Вот и пришлось обратиться к вам. На будущий год, как сниму новый урожай, обязательно напеку лепешек и пришлю вам.