Шрифт:
— С удовольствием разыщу этого Сидни и доставлю сюда, но разговаривать с ним будете вы.
— Нет!
Он покачал головой:
— Это предложение мне вообще кажется донкихотством. Я плохой адвокат. Так что предоставляю тебе действовать с начала и до конца.
— Тронут до глубины души! — ответил я. — Но что мне остается делать. Если я скажу «нет», вы будете укорять меня этим многие годы. Поэтому я, идя навстречу вашим пожеланиям, говорю «да». Я принимаю это поручение!
— Очень хорошо. Мы обсудим подробности после обеда, а утром ты сможешь…
Молодые люди запротестовали. Нет, они не могли ждать до завтрашнего дня, они должны получить ответ сегодня же. Зачем откладывать? Почему не сейчас?
Я не могу так же равнодушно реагировать на подобные просьбы, как Вулф. Поэтому успокоил их, выразив свое согласие.
— Ну, хорошо, — пробормотал Вулф, что было с его стороны весьма благородно, — но мы должны иметь при себе ваши предложения в письменной форме в двух экземплярах, подписанные мистером Обри и ээ… вами, мадам. Бумаги вы должны подписать своим именем, Кэролайн Карноу. Арчи, внизу слева напечатай слово «принял» и поставь двоеточие. При данных обстоятельствах лишь совершенно безмозглый глупец не согласился бы с условиями, предлагаемыми этой парой. Но, очевидно, заявить ему об этом в лоб было бы неблагоразумно. Твоя записная книжка, Арчи?
Я перегнулся и достал ее из ящика стола.
Глава 2
Я уверенно, но не агрессивно постучал кончиками пальцев в дверь комнаты 2318 на 23-м этаже отеля «Черчилль».
Наши клиенты решили разбить лагерь в кабинете Вулфа в ожидании известий от меня, но я настоял на том, чтобы они все время были у меня под рукой. Поэтому они устроились внизу в Тьюлип-баре и пребывали, по всей вероятности, в трезвом состоянии.
Люди, попавшие в беду, либо мало едят, либо много пьют, реже — и то, и другое.
Не получив ответа, я снова постучал, посильнее и продолжительнее.
По дороге, в такси, я выудил дополнительные сведения о Сидни Карноу, правда, трехлетней давности. На деньги он смотрел несколько свысока, но не проявлял склонности сорить ими налево и направо. Насколько было известно Кэролайн, он вообще ими не бросался. Что касается ее скромных просьб, тут он не скаредничал и иногда даже предвосхищал ее желания.
Это мне ничего не давало, но некоторые ее другие высказывания я посчитал полезными. Слово «эгоист» мне не понравилось, а вот «гордец» я одобрил. Если он на самом деле был гордым, а не прикрывал этим что-то иное, чем нельзя было похвастать перед людьми, это прекрасно. Ни один гордый мужчина не сядет завтракать с женщиной, которая готова заплатить миллион долларов за право провести время не в его обществе.
Именно этой линии и следует придерживаться, решил я. Вряд ли стоит придумывать фразы, с которыми я собираюсь обратиться к Карноу. Это пустая затея, пока я не составлю о нем определенного мнения. Но, очевидно, наше свидание откладывалось, поскольку на мой стук в дверь никто не отвечал. Не желая выслушивать по телефону безапелляционный отказ, я тоже решил избегать предварительных звонков.
Я хотел уже спуститься бар, чтобы предупредить своих клиентов, что им необходимо потерпеть еще минут десять, или часиков десять. И самое лучшее заказать для себя пару сэндвичей и стакан молока, после чего я предпринял бы новую попытку.
Но прежде чем уйти, моя рука машинально потянулась к дверной ручке, я нажал на нее и толкнул дверь. Она отворилась. Я тихо постоял с секунду, затем приоткрыл дверь пошире, просунул внутрь голосу и громко позвал:
— Мистер Карноу!
Никакого ответа.
Тогда я распахнул дверь и переступил через порог. В помещении было темно, если не считать света, падающего из двери. Возможно я попятился бы назад и скромно удалился, если бы не мой превосходный нос. Он подсказал, что в комнате слегка попахивает знакомым мне ароматом. Я пару раз втянул в себя воздух и убедился, что не фантазирую. Тогда я нащупал на стене выключатель, включил электричество и двинулся дальше.
Близ двери на полу лежал лицом вверх человек.
Я машинально сделал шаг вперед, но тут же вернулся закрыть дверь в холл и только после этого снова подошел к лежащему.
Судя по описанию Кэролайн, это и был Сидни Карноу. Он был в рубашке, без галстука и с расстегнутым воротничком. Наклонившись, я сунул руку ему под рубашку и тут же отдернул, но все же, со свойственным мне упорством, решил установить факт смерти.
Вырвал несколько волокон шерсти из ковра и поднес к его ноздрям — они не пошевельнулись; зажал ресницы правого глаза между большим и указательным пальцами и слегка потянул вниз — веко осталось на месте, не желая возвращаться в прежнее положение. Я поднял его руку, сильно нажал на ногти и тут же отпустил — ногти остались белыми.
В действительности все это было излишним. Даже наощупь, определив температуру тела, можно было прийти к определенным выводам.
Я выпрямился и принялся внимательно разглядывать труп. Безусловно, это был Карноу. По своим часам я заметил время — 7:22. Через распахнутую дверь, позади лежащего можно было заметить поблескивающие металлические трубы и краны в ванной комнате. Обойдя отброшенную в сторону руку покойника, я снова наклонился, чтобы получше рассмотреть на полу два предмета: пистолет 45 калибра, который я не тронул, и большой комок банного полотенца. Последний я внимательно осмотрел и убедился, что на нем пробита дыра с обгоревшими краями и черными следами пороха. Видимо, полотенце было использовано для того, чтобы заглушить звук выстрела. На теле я не заметил следов входного и выходного пулевых отверстий, переворачивать же труп не хотел, тем более, что мне это ничего не давало.