Мысль прямо заявить, что Пампа нанял нас и мы хотим побеседовать со всей семьей, была отброшена. В голову приходили и другие варианты - одни слишком рискованные, другие слишком замысловатые, а третьи, пожалуй, удачные, но ни один из них не подходил полностью.

Я взглянул на часы: 10.40. Пора принимать решение и приступать к делу. С этой мыслью я вылез из машины, захлопнул дверцу, но тут из подъезда вышел пожилой человек, с черным чемоданчиком в руках - непременным спутником врачей. Человек сел в стоявший у обочины "седан" с буквами "ДМ" и уехал. Безусловно, моя профессиональная память тут же навечно отпечатала в мозгу номер машины.

Остановившись на самом простом варианте, я поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы можно было разглядеть почто лысое, остроносое со сверлящими холодными глазками, ниже начиналась традиционная ливрея дворецкого.

– Меня зовут Арчи Гудвин, - сообщил я.
– Хотел бы повидать миссис Уиттен.

– Репортеров не принимают, - категорически скрипнуло это "нечто" и попыталось закрыть дверь, но я уже сунул ногу в щель.

– У вас только репортеры на уме, - вежливо, но твердо сказал я, достал из кармана свою лицензию с фотографией и оттиском пальца, бережно хранимую в целлофане, и протянул дворецкому:

– Вот мое удостоверение. Я - детектив.

Дворецкий принялся изучать документ.

– Здесь не сказано, что вы сотрудник полиции, - подозрительно произнес он.

– А я и не говорил этого...

– В чем дело, Борли?
– послышался голос.

Дворецкий обернулся, я толкнул дверь и, поскольку отворенная дверь всегда и всюду рассматривается как приглашение войти, пересек порог.

За спиной дворецкого возвышался молодой человек лет тридцати с крупным красным лицом и широко расставленными глазами, в нем я узнал второго сына миссис Уиттен - Мортимера.

– Не беспокойтесь, мистер Лэнди, дворецкий выполнял свой долг, произнес я бодрым тоном.
– Меня зовут Гудвин, я служу у Ниро Вулфа и хочу видеть миссис Уиттен.

В это время еще двое мужчин вышли из дверей справа, таким образом их стало четверо против меня одного.

– К черту!
– решительным жестом показали мне на дверь.
– Вон!

Конечно, я слегка растерялся, столкнувшись с целым квартетом. Узнать их не представляло труда по описаниям, да и в газетах не раз публиковались фотографии. Рядом с выгонявшим меня краснолицым Мортимером занял оборону невысокий с гладко зачесанными темными волосами и приятной внешностью его старший брат Джером, а похожий на изможденного школьного учителя - это, конечно же известный фельетонист Даниэль Барр.

– Вы всегда успеете выгнать меня, - мирно произнес я, - но потерпите минутку. Я пришел повидать миссис Уиттен по поручению мисс Джули Олвинг. Было бы справедливо, чтобы сама миссис Уиттен решила, хочет ли она видеть человека, который явился к ней от мисс Олвинг. Если бы вы...

– Хватит!..
– Мортимер сделал шаг ко мне.
– Вы чертовски правы, я всегда могу вышвырнуть вас...

– Обожди, Морт, - сказал Джером, спокойно приблизившись. Он взял из рук дворецкого мою лицензию, изучил ее и протянул мне.
– Моя мать наверху, она спит. Я Джером Лэнди. Сообщите, что вы хотели ей сказать от имени мисс Олвинг, и я обещаю все точно передать.

– Она спит?

– Да.

– А кто же у вас болен?

– Болен?

– Да. Именно - болен.

– Не знаю. Во всяком случае не я. А почему вы спрашиваете?

– Только что из дома вышел доктор. Конечно, если он дал вашей матушке снотворное и после этого задержался поболтать с вами, миссис Уиттен уже уснула.
– Я улыбнулся.
– Так подумалось бы любому детективу. Может быть, заболела одна из ваших сестер? Сожалею, но могу говорить от имени мисс Олвинг только с миссис Уиттен и ни с кем другим, и спросить, захочет ни она принять меры, нужно только ее. Завтра может быть слишком поздно!..

– Спросите у него, не явился ли он требовать денег, - подсказал от дверей Даниэль Барр.
– Если это попытка вымогательства, ответ может быть только один.

– Если бы вопрос стоял о деньгах, - парировал я, - то этим занимался бы наш отдел, ведающий шантажом, но я не имею к нему никакого отношения. Вот и все, что я могу вам сказать. Остальное скажу только миссис Уиттен.

– Обождите здесь, - сказал Джером, направляясь к лестнице.

Я принял позу благородного спокойствия и огляделся. Несомненно, это был зал для приемов: лестница как рассказывал нам Марко - слева, дверь справа в гостиную, а в дальней стене - дверь в столовую, где, видимо, и состоялась та самая "тайная вечеря". Зал пуст, если не считать загадочной скульптуры из розового мрамора у стены и плетеных циновок на полу.

Через несколько минут появился Джером. Он спустился до половины лестницы и окликнул:

– Поднимайтесь сюда, Гудвин.
– Он обождал меня.
– Постарайтесь не задерживаться.

– Понятно.

– Моя мать в постели, но еще не спит. Доктор не давал ей никакого снотворного, она в нем не нуждается, но у нее плохо с сердцем, что вполне естественно после всего происшедшего. Я попытался отговорить ее от встречи с вами, но тщетно. Надеюсь, вы не задержитесь.

– Нет-нет, не беспокойтесь.