– За квартирой.

– Нет.

– Она опечатана?

– Нет. Печать сняли позавчера. Только откуда мне, молодой человек, знать, кто вы такой?

– Ну об этом не беспокойтесь. У меня с собой письмо мистера Лега. Вот, посмотрите.

Вместе с письмом Дэн достал из кармана пятидолларовую бумажку. Письмо он вскоре получил обратно, а вот купюра нашла приют в грязной ладони швейцара.

– Если не возражаете, я бы хотел осмотреть квартиру, - повторил просьбу Дэн.

– Ну что ж, - уже более дружелюбно отозвался швейцар.
– Отчего же не посмотреть? Тем более, что она сдается.

Он направился через темный холл к лестнице. Следуя за ним, Дэн отметил про себя, что коридор на первом этаже очень узкий и пустынный и что здесь нет ни телефона, ни лифта. Судя по всему, здание строилось в начале века, когда о современных удобствах еще и понятия не имели.

– Вот, пожалуйста.

Швейцар остановился перед дверью, выбрал из связки ключ, повернул его в замке и прошел в квартиру.

Дэн последовал за ним.

Занеся ногу через порог, он застыл в изумлении.

Перед ним была абсолютно пустая комната - ни мебели, ни вещей, только голые стены, обклеенные выцветшими обоями, да грязный, затоптанный пол одним словом, одно из самых унылых зрелищ на свете - пустое жилье.

– Но... здесь ничего нет?!
– разочарованно воскликнул молодой человек.

Конечно ничего, невозмутимо подтвердил швейцар.

– Но как же так?! Полиция знает об этом?

– Конечно знает. Я же говорил вам, они были здесь позавчера и сняли печать. Разрешили нам вынести барахло. Один из полицейских сказал, что убийца пойман, а стало быть, больше незачем держать квартиру под замком.

– Где же тогда мебель и все вещи?

– На складе. Вчера увезли.

Еще минуту Дэн в молчаливом недоумении оглядывал пустую квартиру. Если и было здесь что-либо способное остановить на себе его неопытный глаз, то теперь в любом случае было уже слишком поздно.

– Ну что ж!..
– заметил он вслух.
– Сделанного не воротишь!
– Он снова повернулся к швейцару.
– Кто собирал вещи на вывоз?

– Я.

– Вы ничего не брали оттуда? Бумаги со стола, содержимое ящиков - если таковые были - все это осталось?

Швейцар, похоже, был уязвлен таким намеком на его нечистоплотность:

– Ничего я не брал! Разумеется, там было полно всяких бумаг и разного ненужного барахла.

– И вы все это выбросили?

– Да. Хотя мусор еще не вывезли. Он внизу, в подвале.

– А можно мне взглянуть на него?

Они спустились вниз, и там, в темном углу подвала, швейцар указал Дэну на грязный мешок, набитый бумагами и всяким мусором. Чувствуя себя полным идиотом, Дэн вытащил мешок на свет и вывалил его содержимое на цементный пол, затем принялся перебирать по одному все предметы, тщательно разглядывая их и складывая обратно в мешок.

Здесь было всего понемногу: журналы, газеты, сломанная чернильница, огрызки свинцовых карандашей, писчая бумага, засохшая банановая кожура, расчески для волос, счета от мясника и чеки из магазина деликатесов.

Хлама было много, и Дэн провозился с ним целый час, пока, наконец, не нашел то, что счел заслуживающим внимания. Это был небольшой квадратный клочок бумаги, в углу которого стоял почтовый штамп округа Нью-Йорк, а посередине чернилами было написано: "Bonneau et Mouet - Сухое".

Поднеся листок к окну, Дэн внимательно изучил его и сунул в карман.

– Похоже, я просто ненормальный, - пробормотал он себе под нос.
– Сама по себе идея-то, может, и хороша, но ожидать, что она оправдается... Впрочем, посмотрим.

Еще тридцать минут копался он в мусоре, так и не найдя больше ничего интересного. Швейцара он обнаружил в передней - попыхивая трубкой, тот читал газету. На столе перед ним стоял огромный жбан пива - судя по всему, гуманитарная помощь мистера Лега в виде пятидолларовой бумажки пришлась весьма кстати.

– Все?
– спросил швейцар, изобразив на лице мину, по-видимому заменявшую ему дружелюбную улыбку.
– Ну как, нашли что-нибудь?

Дэн покачал головой:

– Нет. А теперь, мистер... Вот только не знаю вашего имени...

– Йокам. Билл Йокам.

– А теперь, мистер Йокам, если не возражаете, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы были дома вечером в субботу третьего апреля? В тот вечер, когда было совершено убийство.

– Да, весь вечер был.

– Тогда, быть может, вы видели или слышали что-нибудь необычное?