И никто не обратил внимания на то, что все наши преобразователи и революционеры видели в народе и стране только известный объект, известную данность, над которой они производили свой страшный опыт. Притом, какая удивительная самоуверенность! Во имя какой-то туманной, "высшей и безусловной" цели требовалось производить эти опыты обязательно и принудительно!!!

Как производить их - в этом сами-преобразователи несогласны: сколько голов, столько систем и приемов. В одном только сходятся: в твердом намерении неумолимо действовать на мысль, сознание. [30]

Напрасно возражают им слабые голоса, что у человека не только ум, что у него есть душа, что именно в сердце у него та крепость, на которой ему надо строить всю свою жизнь.

Но нет, они все свое внимание обращают к мысли и вызывают ее к праздной, в сущности, деятельности в вопросах, давно уже решенных.

А спросили ли партийные руководители, спросили ли по настоящему, по совести, у народа, чего он сам для себя хочет, что он сам считает для себя благополучием? Нет, не спросили.

Огромный кусок мира - Россия - служит коммунистам в качестве объекта их неугомонных опытов на ярмарке партийного тщеславия. Вся эта "народная" партийная политика - не более, как игра "в народец".

Большевики пришли к народу с готовыми планами переустройства жизни, со своими собственными планами, а народ им был нужен не более как материал, из которого они могли бы лепить по этим планам "новый мир".

Чтобы не быть голословным, приведем две цитаты из сочинений Ленина, в которых только политический слепец не заметит отношения партии к народу, определяющееся утилитарными партийными запросами.

"Мы не можем строить власть, если такое наследие капиталистической культуры, как интеллигенция, не будет использовано (разрядка наша В.С.)". Эту мысль В. И. Ленин повторял неоднократно. [31] "Мы", в данном случае - явно не интеллигенция. Интеллигенция - миллионы людей - нужна тем, кто скрывается за этим "мы" только для того, чтобы ее использовать.

Ну, помимо интеллигенции, есть еще классы. Крестьянство, например.

К весне 1921 года, по определению В. И. Ленина налицо было "недовольство громадной части крестьянства". [32] Имеется в виду недовольство политикой военного коммунизма начала 20-х годов

Спустя некоторое время. "Крестьянство находится теперь в таком состоянии, что нам не приходится опасаться с его стороны какого-нибудь движения против нас". [33] Очевидно, что и здесь "мы" и "нас" ничего общего не имеют с народом.

На протяжении истории человечества кто только не выступал от имени "трудовых масс", и кто только не являлся их "благодетелями". Теперь вот - коммунисты, которые по словам их вождя, в народе видят скорее оппозиционную силу, чем союзника...

Революция, на фундаменте которой строится социализм, тем опаснее, что ее горькая пилюля густо позолочена, что она к несчастному народу приходит под видом "друга", "избавителя". Революция, однако, не такой уж "платонический бессребреник", а требует для себя за труды "мзды".

Что же она требует?
– Очень многого. Она требует, во-первых, жертв телом и кровью. Революция стремится к насильственному перевороту существующего строя, а такие перевороты немыслимы без крови. Революция начертала на своем знамени: "История человечества есть история классовой борьбы". Для нее грубый материализм, требование желудка - единственный фактор истории, почти исключительный кодекс жизни. В какую бы форму ни выкристаллизовывалась революция - национальную или интернациональную она одинаково гибельна. [34]

Революция - это разрушение, разложение... вражда... борьба одного класса против другого. [35]

Революция наполнена безумствами. Она умеет разрушать, а не созидать, умеет вырывать с корнем, но не сеять. [36]

Высшая справедливость, на завоевание которой большевики скликали народ фабричными гудками и которую завоевывали, перетягивая через трупы своих же русских собратьев, оказалась грудой обломков, хаосом, где бродит оглушенный человек. "Жажду" - вот что испытывает он, хотя и не находит в себе смелости сказать это вслух. "Жажду", потому что большевики выпили из его души последнюю каплю божественной влаги.

Рай, который грезился большевикам и во имя которого они наматывали кишки своих идеологических противников на свои кровавые штыки, а своих единомышленников превращая в живой механизм, в номер такой-то - человека в номер, - этот рай оказался призрачным, и уже в нем, этом мнимом раю, надвигается новая революция, пожалуй самая страшная из всех революций революция Духа. [37]

Всякая революция есть плод беззакония. [38] А всякое предприятие, в основу которого положено зло, лишено будущности или будущее его "еще более ужасно, чем начало. "От злого начала злой конец бывает". [39] История полностью подтверждает это положение.