– Железная логика!
– восхитился Казарян.

– Логика, Рома, появилась задним числом. Сейчас, когда я вслух рассуждаю. А тогда просто шел, как лунатик, его путем, и все.

– Завидую тебе, Саня.

– А я тебе. Конечно, в таких случаях тебе, Рома, будет труднее, чем мне. Хоть и путался ты с приблатненными, но ты - интеллигентный, воспитанный, с хорошо тренированным мышлением человек. Ты мыслишь глубже, остроумней, масштабнее. Со временем ты будешь моим начальником.

Теперь засмеялся Казарян.

– Ты что ржешь, будущий начальник?

– Потому что смешно. Зря ты жалуешься на несовершенство своего мыслительного аппарата.

Без стука в кабинет вошел Сам. Смирнов и Казарян вскочили.

– Руководство Союза писателей просило меня передать вам благодарность за успешное и быстрое раскрытие дела, - официально сообщил Сам.

– Деньгами бы, - помечтал вслух Казарян.

Сам покосился на него грозно. Но клизму не вставил, было хорошее настроение, поворчал только:

– Чего, как штыки, торчите? Садитесь!
– и тоже сел на ближайший стул.
– Потом потерпевший звонил. Слов подобрать не мог, только мычал от восхищения тобой, Смирнов. Говорит, что ты - герой нашего времени. Приятно?

– Приятно, - вяло подтвердил Смирнов.

– Казарян, ты у нас - самый образованный. Читал что-нибудь из того, что это писатель насочинил?

– Читал.

– Ну и как?

– На уровне. Про то, как льют сталь, а шлак отбрасывают.

– Злободневно, - неопределенно отозвался Сам.
– Ну, на сегодня достаточно. Топайте домой, орлы.

Казарян непроизвольно хихикнул. Сам покосился на него, спросил с опаской:

– Ты что смеешься?

– Представил, как орлы топают, товарищ комиссар!

– Наглец ты и зубоскал, Казарян. Да, Саня, я сегодня со Скориным беседовал. Он мне понравился. Скромный в отличие от вас, наглецов.

– Я завтра на работу во второй половине дня приду, товарищ комиссар. Можно?

– Это почему?
– недовольно осведомился Сам - любил, чтобы все всегда были под рукой.

– В баню хочу сходить, помыться. От меня уже козлом отдает.

– Уж если так запаршивел, то давай.
– Сам поднялся.
– Еще раз спасибо вам, ребята, за то, что муровскую марку высоко держите.

В восемь часов они встретились у метро "Сокол" и пошли к Ивану Павловичу. Квартиру эту на улице Левитана Иван Павлович получил год тому назад. Получил, конечно, он, но выбирала ее Алевтина Евгеньевна, Алькина мать. Когда Ивану Павловичу стало совсем невмоготу ходить в уборную через двор, она написала гневное письмо секретарю М.К. Никите Хрущеву. Письма по жилищным делам Хрущев, вероятно, получал тысячами и вряд ли сам лично на них реагировал. Но с этим письмом, именно с этим, он ознакомился потому, что писалось в нем о тяжкой судьбе его однокашника по Промакадемии. Незамедлительно приехал помощник с ордером, и все семейство переехало в шикарную двухкомнатную квартиру. Алик в этой квартире не жил: два года как он вместе с женой, а потом и дочкой поселился в комнате Ларискиного мужа, который вместе с Ларисой жил за границей. Он был помощником военно-морского атташе в Дании. Сестра баловала Алика: привозила и присылала ему разнообразные заграничные шмутки, и поэтому он считался пижоном. Его даже прорабатывали на комсомольском собрании, как стилягу.

Они повернули направо к Песчаной улице. Когда проходили Песчаные бани, Александр напомнил сам себе:

– Завтра в баньку схожу.

Перешли по мостику речку Таракановку.

– Сколько ты отца моего не видел, Саня?

– Полгода, Алька.
– Виновато признался Александр.

– Ты только не пугайся. Он очень изменился.

– Господи, ну почему так? Ведь он был здоров как бык!

– Ты, главное, виду не подавай. Но и не резвись слишком бодро. Он ведь все про себя понимает.

Пришли. Перед дверью Смирнов подобрался, снял кепку, пригладил волосы и обернулся к Алику. Тот кивнул - порядок.

Иван Павлович, маленький, сухонький лежал на диване и улыбался им.

– Выбрался ко мне все-таки. Ну, здравствуй, Александр.

Он отодвинул книгу, очки и осторожно поднялся. В ловких светлых брюках, в бежевом, мощной вязки пуловере, в белоснежной сорочке с распахнутым воротом (все Ларкины презенты) он выглядел хрупким морщинистым мальчиком. Смирнову стало больно и страшно. Он весело улыбнулся и сказал:

– Здравствуйте, Иван Павлович. Вы просто какой-то иностранец!

– Ларка одевает. А что? Правда, ничего?

– Шик-модерн!

В комнату вошла Алевтина Евгеньевна и строго спросила:

– Александр, ты есть хочешь? Алика я не спрашиваю. Он хочет всегда, жена так его кормит.

– Уж и не знаю, Алевтина Евгеньевна. Не думал как-то.

– А я знаю. Хочешь.

– Аля, - попросил Иван Павлович, - дай нам поговорить, а?

– Говори, конспиратор, - ласково обиделась жена и ушла на кухню.