— Кстати, а где Алексис?

— В отеле. Ей немного нездоровится.

— Ты уверена? — Джордж подозревал теперь чуть ли не каждого мужчину в желании совратить его сестру, чем давал Эдвине повод для насмешек.

После обеда Джордж подбросил их до отеля и вернулся в студию.

В номере никого не оказалось. Эдвина решила, что Алексис ушла в бассейн купаться, и послала Тедди за ней.

— Ее там нет, — сказал, вернувшись, Тедди. — Может, пошла прогуляться…

Он вновь убежал, так как надеялся застать в фойе своего кумира Тома Микса.

Эдвина и Фанни стали собирать чемоданы. Пришло время ужинать, но Алексис все не появлялась. Эдвина начала беспокоиться. Ей не хотелось думать плохо о своей сестре, но вдруг Джордж все-таки прав? Алексис такая непредсказуемая… робкая… застенчивая… тихий и молчаливый ребенок. Но теперь, кажется, она научилась преодолевать эти детские качества.

В восемь вечера встревоженная Эдвина позвонила Джорджу. Он уже собирался куда-то уйти, но звонок сестры заставил его изменить планы.

Дрожащим голосом Эдвина сообщила брату, что Алексис исчезла. Джордж тут же примчался в отель.

— С кем, кроме вас, она общалась? Эдвина не могла ответить ничего определенного.

— Может, опять Малкольм Стоун? Думаешь, у нее хватит глупости?

— Да не глупость это, — Эдвина едва сдерживала слезы, — а молодость…

— Какая, к черту, молодость! Я тоже был молодым!..

Эдвина невольно улыбнулась: в двадцать четыре года Джордж считал себя совсем взрослым мужчиной.

— Однако я не болтался неизвестно где с пятидесятилетними шлюхами…

— Не время сейчас об этом. Скажи лучше, что делать? Вдруг что-то случилось?

Но Джордж в отличие от Эдвины не верил в похищения и несчастные случаи, поэтому решил не звонить в полицию, хотя сестра просила его сделать это.

— Понимаешь, если она опять со Стоуном или с другим подобным ему типом, газетчики раздуют невиданных размеров скандал, а мне это совсем ни к чему…

Вместо этого Джордж поговорил с носильщиками и швейцаром, сунул каждому по паре долларов и через двадцать минут, бледный от ярости, вернулся с ответом: Алексис и Малкольм уехали на Розарита-Бич, по ту сторону мексиканской границы.

— Господи! — Эдвина разрыдалась, велев Фанни и Тедди оставить их одних. — Что же нам делать, Джордж?

— Что делать?!

Он кипел от бешенства. Было уже полдевятого, и при самой сумасшедшей гонке они могли попасть туда не раньше чем через полтора часа. Только бы не опоздать…

— Ехать в Мексику, вот что. Убью гада!

Эдвина слишком хорошо знала вспыльчивый характер своего брата. Она велела детям ни в коем случае не выходить из номера и, схватив пальто, побежала за ним.

Скоро они мчались на юг я без двадцати одиннадцать добрались до места. Около отеля стояли роскошные американские автомобили. Многие жители Лос-Анджелеса приезжали сюда на ночь, чтобы весело провести время.

Они вошли в отель, и Джордж уже собирался распахивать все подряд двери номеров, но решил сперва заглянуть в бар.

Совершенно пьяный Малкольм Стоун сидел за карточным столом, а Алексис стояла рядом.

Она едва не умерла от страха, когда увидела Джорджа и Эдвину.

— Ой… я… — Слова застряли у нее в горле, Малкольм удивленно поднял глаза.

— Какая приятная встреча! — сказал он, увидев Джорджа и Эдвину, и пьяно улыбнулся. Джордж явно не разделял его мнения.

— В прошлый раз ты, очевидно, не понял меня. Алексис семнадцать лет, и, если ты хоть когда-нибудь опять появишься рядом с ней, я вышвырну тебя из города или посажу за решетку. В любом случае тебе придется навсегда забыть о Голливуде. Надеюсь, тебе все ясно? Понял меня?

— Приношу свои извинения… Ошибся… Виноват…

— Чудесно. — Джордж снял пиджак и положил его на стул, а затем дважды ударил Малкольма в челюсть. — Это чтобы ты больше не ошибался.

И, не оглядываясь на рухнувшего на пол Малкольма, Джордж взял пиджак, дернул за руку Алексис и вышел из бара.

Возвращение в Лос-Анджелес оказалось безрадостным, особенно для Алексис. Она проплакала всю дорогу — не столько из страха перед, наказанием, сколько от растерянности и смущения.

Она слишком поздно поняла, что Малкольм обманул ее и не собирался везти домой. Правда, он все еще нравился ей, нежный и ласковый, он называл ее «моя дорогая крошка», но как все-таки хорошо, что вся эта история позади и она возвращается домой со своими.