Вот и сейчас он смотрит на нее ледяным взглядом. Казалось, за этот день он постарел лет на десять.

— Ты сегодня пойдешь ужинать в столовую первого класса? — Он спрашивал, чтобы знать, придется ли ему извиняться перед капитаном за отсутствие жены.

— Да, наверное, пойду туда.

— Можешь не ходить, если не хочешь. Это было что-то новое, и Хиллари удивилась.

— Ты что, хочешь, чтобы я не ходила?

Ее немного испугало его новое отношение к ней, но она чувствовала, что обратного пути нет. Она помнила, каким убитым он был на палубе, а теперь он выглядел абсолютно спокойным и смотрел на нее с ледяным равнодушием.

— Делай, как тебе нравится. Но если ты ужинаешь за столом капитана, постарайся вести себя как следует. Если тебе это слишком трудно, ужинай в другом месте.

— Может быть, у себя в комнате? Ну нет, она никому не позволит обращаться с собой, как с капризным ребенком, ни Нику, ни этому идиоту с нижней палубы. И потом, ей не очень-то хотелось снова идти туда, вниз. Она чувствовала себя там как-то неуверенно. Пожалуй, здесь, в люксе, безопаснее.

— Меня не интересует, где ты ужинаешь. Но если ты идешь со мной, веди себя прилично.

Не ответив ни слова, Хиллари ушла в ванную, с шумом хлопнув дверью.

Входя в тот вечер в Большой обеденный зал, Хиллари уже не улыбалась всем и каждому страстной улыбкой. Теперь на ее лице застыло мрачное напряжение. Ник следовал за ней в белом фраке и белом галстуке. Появление Хиллари произвело не меньшую сенсацию, чем в первый вечер. На этот раз она появилась в расшитом серебристым бисером и крошечными жемчужинами белом шелковом платье с длинными рукавами и высоким воротом. Когда она, спустившись по широкой лестнице, пересекла зал, все взгляды вновь обратились к ней: сзади на ее платье был разрез до точки чуть ниже талии, — и, таким образом, вся спина оставалась открытой. Ника, казалось, совершенно не трогало впечатление, которое производит его жена. Он сел напротив Лианы и приветливо улыбнулся. Лиана сразу заметила, что выражение глаз у него изменилось: они стали холодными и грустными. Она вспомнила о сцене на террасе «Довиля» и тут же почувствовала на себе взгляд Армана. Перед тем как сойти вниз, он еще раз напомнил ей, что она ни в коем случае не должна показывать, что стала свидетельницей сцены, происшедшей между Бернхамами. Лиана заметила, что Арман мог и не напоминать ей об этом, но он был другого мнения.

— Я слишком хорошо тебя знаю. Ты всегда сочувствуешь тем, кого, по-твоему, обижают. Но если молодой человек догадается, что ты все слышала, ему станет очень неловко. Хватит того, что жена сделала его рогоносцем. — Арман находил всю эту историю отвратительной, хотя и весьма вероятной. Когда Хиллари вошла и села напротив неподалеку, он не смог удержаться и бросил на нее быстрый взгляд. Она была очень красива, но плотоядной, вызывающей красотой настоящей самки. Кстати, платье с высоким воротом она, вероятно, выбрала, чтобы скрыть след от укуса, оставленный любовником.

Пристальный взгляд Армана напомнил Лиане, что пора отвлечься от мыслей о Бернхаме и его жене. Она повернулась к своему соседу слева. Это был немец весьма солидного вида, с моноклем в глазу и бесчисленными лентами на груди, а по ширине плеч он мог бы соперничать с Арманом. Этого человека звали граф фон Фарбих, он ехал в Берлин, и Лиана сразу же почувствовала к нему неприязнь. Арман узнал в нем человека, с которым Ник Бернхам разговаривал в курительной на второй день плавания. Он заметил, что граф коротко кивнул Нику, а тот в ответ слегка поклонился. Капитан представил друг другу всех сидящих за столом. За исключением Бернхамов и капитана, Лиана никого не знала.

— Не так ли, мадам де Вильер? — Капитан о чем-то спрашивал у Лианы, а она не слышала. Лиана покраснела — сегодня она была слишком рассеянной. Этот противный немец слева, угощавший всех пропагандистскими рассказами о Гитлере, так раздражал ее, что еще до начала ужина она почувствовала себя утомленной. Она начала жалеть, что они с Арманом не остались ужинать у себя в каюте.

— Простите, капитан, я не расслышала…

— Я говорил, что у нас великолепные корты. Кажется, вы и мистер Бернхам играли сегодня утром.

— Да, поиграли немного, — подтвердил Ник, улыбнувшись Лиане. Его улыбка оставалась прежней — дружелюбной и открытой. — И более того, мадам де Вильер выиграла у меня, шесть — два.

— Но сначала я проиграла вам два гейма. — Лиана засмеялась, хотя на сердце у нее было по-прежнему тяжело и стало еще тяжелее, когда она поймала на себе злобный взгляд Хиллари.

— Он действительно выиграл у вас? — Глаза Хиллари угрожающе блеснули. — Вот удивительно. Ведь он играет из рук вон плохо.

Все сидящие за столом даже слегка опешили. Наступившую тишину разорвал голос Лианы:

— Мистер Бернхам играет гораздо лучше меня.

Она почувствовала на себе укоризненный взгляд Армана. Тем временем ее сосед-немец снова рассказывал сидящей рядом с ним американке о чудесах, которые творит Гитлер. Лиана уже не знала, сможет ли выдержать этот ужин до конца Ни роскошные вина, ни изысканные блюда не помогали — атмосфера за столом становилась гнетущей; все, казалось, вздохнули с облегчением, когда, наконец, настало время перейти в Большой салон, где начинался бал. Здесь царило еще большее великолепие, чем в первый вечер, но для Лианы это уже не имело значения.