Ник вышел из машины и направился в дому с видом приговоренного к гильотине. Бен последовал за ним, не понимая, уходить ему или оставаться, но когда он увидел мальчика, то пожалел, что не ушел. Никогда в жизни он не видел, чтобы детское лицо искажала такая боль.

— Мы выиграли? — Все тельце ребенка напряглось в ожидании ответа, но Ник покачал головой.

— Нет, тигренок. Мы проиграли.

Джон заплакал. Не говоря больше ни слова, Ник обнял его, а Бен отвернулся, чувствуя, как и по его щекам катятся слезы; сейчас он ненавидел себя за то, что ему не удалось ничего сделать. Но детские рыдания заглушили все его мысли.

— Я не хочу уезжать, папа! Я не хочу! — Джон вызывающе вскинул голову. — Я сбегу!

— Нет, ты не станешь этого делать. Ты будешь мужчиной и выполнишь то, что предписано судом, а мы с тобой будем видеться каждые выходные.

— Я не хочу видеться с тобой по выходным, я хочу видеть тебя каждый день.

— Ну, мы что-нибудь придумаем. И Бен сказал, что мы можем предпринять еще одну попытку. Мы можем подать на апелляцию. Это займет некоторое время, но, возможно, во второй раз нам удастся выиграть дело.

— Нет, не удастся. — Джон утратил всякую надежду. — И я не хочу жить с ними.

— Сейчас мы ничего не сможем сделать. Надо немного подождать. Слушай, я буду звонить тебе каждый день. И ты мне можешь звонить, когда захочешь… — Но в глазах у Ника тоже стояли слезы, и голос его дрожал. Он прижал к себе сына и думал о том, как было бы хорошо, если бы все вышло иначе. Почему жизнь так несправедлива. Он любил сына, а кроме ребенка, у него не осталось ничего. Но такие мысли ничему не помогут. Им обоим было тяжело, и он должен помочь мальчику. — Пошли, тигренок. Будем собираться.

— Прямо сейчас? — с ужасом спросил Джон. — Когда я должен уехать? Ник с трудом сглотнул.

— В шесть часов. Судья считает, что мы должны покончить с этим делом как можно скорее. Так что дела обстоят таким вот образом, дружок.

Ник распахнул дверь, но Джон смотрел на него, не шевелясь. Казалось, мальчик пришел в состояние полного шока, как и сам Ник. Это был самый страшный день их жизни. А затем, еле волоча ноги и заливаясь слезами, Джон подошел к двери и снова посмотрел на Ника.

— Ты будешь звонить мне каждый вечер? Ник кивнул, пытаясь спрятать слезы за дрожащей улыбкой.

— Да.

— Ты клянешься?

— Клянусь. — Ник поднял руку, и Джон снова кинулся в его объятия.

Они поднялись наверх и с помощью горничных упаковали три саквояжа с одеждой и игрушками. Ник хотел, чтобы Джон это сделал сам. Когда они закончили, Ник встал и огляделся.

— Этого должно хватить. Остальное можешь оставить здесь, чтобы тебе было чем заняться, когда ты будешь сюда приходить.

— Ты думаешь, она позволит?

— Обязательно позволит. Ровно в шесть раздался звонок в дверь, и на пороге появилась Хиллари.

— Можно войти? — Она улыбнулась отвратительно приторной улыбкой, и Ник ощутил новый прилив ненависти к ней. — Джонни сложил вещи?

Она нарочно посыпала раны солью. Ник посмотрел ей в глаза — они по-прежнему были черными и прекрасными, но абсолютно пустыми.

— Ты можешь гордиться собой.

— Судья оказался мудрым человеком.

— Просто старый дурак. Нику оставалось надеяться только на то, что Бен прав и сын ей скоро надоест. Джонни вышел, остановился рядом с Ником и посмотрел сквозь слезы на мать.

— Готов, милый?

Джон покачал головой и прижался к Нику.

— Он сложил свои вещи? — Хиллари посмотрела Нику в глаза.

— Да. — Ник указал на саквояжи в коридоре. — Я бы хотел обсудить с тобой, когда я смогу с ним видеться.

— Да, конечно. — Теперь она была готова проявить великодушие. Ник мог видеться с сыном когда угодно. Она уже добилась своего. Мальчик принадлежит ей. Так что теперь Ник может говорить о ней все, что угодно, это не лишит ее попечительства над Джоном. Даже мать Филиппа позвонила и поздравила их. — Я тоже хотела бы попросить тебя кое о чем.

— О чем? — тяжело спросил Ник.

— Мы можем войти внутрь? — Ник так и не пригласил Хиллари зайти.

— Зачем?

— Я бы хотела переговорить с тобой с глазу на глаз.

— Нам не о чем говорить.

— А я думаю, есть. — Она сверлила Ника взглядом, и тот, осторожно отстранив Джонни, повернулся и направился в библиотеку. Хиллари поспешно двинулась за ним.

— Я бы хотел увидеться в ближайшие выходные, если тебя это устраивает.

— Я уточню наши планы и дам тебе знать. Я еще не знаю наверняка, что мы будем делать.