— Почему? Дай мне хотя бы познакомить вас с Филиппой.

— Детка… — Берни не хотелось разочаровывать Меган, но она не имела ни малейшего понятия, скольких трудов стоит открытие магазина. — Мне понадобится не только менеджер. Тут нужен архитектор, подрядчик… — Он запнулся.

— Зачем? Ты же сам прекрасно во всем разбираешься. А уж архитекторов в округе полным-полно. Ну же, Берни, хотя бы подумай на эту тему. — Она заметила, что Берни оживился, но лишь чуть-чуть, и она подосадовала на судьбу.

— Хорошо, подумаю, но сейчас мне пора. В субботу я буду здесь. — То есть через два дня. Им постоянно приходилось видеть друг друга лишь урывками.

— Можно, я приглашу Филиппу на ленч?

— Хорошо, пригласи. — Он рассмеялся, ущипнул ее за бок, сел в машину, махнул рукой на прощание и уехал. А Меган, улыбаясь, отправилась в больницу. Она все же надеялась, что он согласится. Меган знала, что Берни очень хочется открыть свой магазин, и ей казалось, что никаких препятствий тому нет. Она решила, что всеми силами будет помогать ему. Мечты таких замечательных людей должны сбываться. И возможно, если им выпадет удача, он останется в Калифорнии.

Фамилия Филиппы — Винтертерн — показалась Берни одной из самых забавных на свете, а ее лицо — одним из самых привлекательных. Эта симпатичная седовласая женщина имела колоссальный опыт работы: в свое время она заведовала магазином в Палм-Бич, затем сетью магазинов на Лонг-Айленде, она сотрудничала с журналами «Вог» и «Женские наряды», а также занималась моделированием детской одежды. Ни одно событие в мире моды и торговли за прошедшие тридцать лет не обошлось без ее участия, и вдобавок ко всему прочему она обучалась в колледже Парсонса.

Слушая их разговор, Меган не смогла не улыбнуться. Потом ей пришлось отлучиться: в приемную привезли восьмилетнего ребенка, который сломал руку. Когда она вернулась, Берни и Филиппа по-прежнему говорили, не смолкая. Когда ленч подошел к концу, глаза у Берни сияли от восторга. Филиппа прекрасно знала, что ей нужно, и затея Берни пришлась ей по душе. У нее самой не было капитала для такого проекта, но Берни не сомневался, что с этой стороной дела он справится, взяв ссуду в банке и, может быть, призаняв некоторую сумму у родителей.

И все же он сомневался, уместно ли браться за такое дело, ведь рано или поздно ему придется переехать в Нью-Йорк. Впрочем, после разговора с Филиппой ему уже никак не удавалось махнуть рукой на все эти идеи.

Несколько раз ему случалось проехать мимо дома, который нашла Меган. Его так и подмывало оформить покупку, но зачем ему приобретать недвижимость в Калифорнии? Разве чтобы вложить деньги…

Всякий раз, разговаривая с Полом по телефону, Берни впадал в рассеянность и отвечал невпопад. Внезапно его снова начали преследовать призраки прошлого. Он стал очень часто вспоминать о Лиз, и тогда в душе у него появлялось раздражение против Меган.

Берни провел все лето, работая в магазине в Сан-Франциско. Но мысли его постоянно витали где-то далеко. Он думал о долине Напа, о Меган, о доме, который ему хотелось купить, и о своем магазине, который хотелось открыть. Душа его разрывалась на части, он чувствовал себя виноватым, но Меган поняла, что с ним творится. Она держалась очень спокойно, старалась поддержать его и не спрашивала о планах на будущее, за что Берни был глубоко ей благодарен. Она вела себя просто замечательно, но и от этого ему становилось все более и более не по себе.

Они прожили семь месяцев, стараясь не принимать никаких решений, но ведь рано или поздно это придется сделать. И к тому же такая жизнь мучительна. Ему очень нравилось бывать с Меган, подолгу гулять с ней, вести разговоры по вечерам и заезжать к ней в больницу, когда она дежурила. Она отлично ладила с детьми. Александр души в ней не чаял, и миссис Пиппин полюбила ее, и даже Джейн. Она прекрасно подходила ему по всем статьям… но его смущали воспоминания о Лиз. Он старался не сравнивать их друг с другом, ведь они совершенно разные, а когда Джейн заводила разговор на эту тему, Меган всякий раз ее останавливала.

— Твоя мама была особенным человеком, других таких больше нет, — говорила она; с ее словами невозможно было не согласиться, и Джейн было приятно это слышать. Меган очень хорошо понимала и детей, и Берни. Ему разонравилось жить в городском доме, его угнетала тамошняя обстановка. Счастливые дни, проведенные в нем, как-то не приходили на память, его донимали воспоминания о том, как Лиз болела перед смертью, отчаянно цепляясь за жизнь, продолжая работать в школе и вести хозяйство и слабея с каждым днем. Мысли об этом сделались ему ненавистны. С тех пор, как ее не стало, прошло два года, и ему хотелось думать о другом. Но он не мог забыть о том времени, когда Лиз доживала последние месяцы и дни, отпущенные ей перед смертью.