— Солнышко, я сделаю так, чтобы ты вернулась домой… чего бы это ни стоило… Даю тебе слово… — Но Скотт не дал ей ответить, а вырвал трубку у нее из рук и бросил на рычаг.

Дрожащими руками Берни набрал номер Гроссмана. Часы показывали полпервого ночи.

— Джейн у него.

— Понятно, что у него. А где они?

— Он этого не сказал. Зато потребовал с меня полмиллиона долларов, — сказал Берни, тяжело дыша, как после долгого бега, после чего воцарилось молчание, показавшееся ему бесконечным.

— Так он похитил девочку? — Судя по голосу, Гроссман никак не мог поверить собственным ушам.

— Ну да, идиот вы несчастный, я же вам говорил! Извините. Но как же мне теперь быть? Ведь у меня нет таких денег. — Он знал всего одного человека, у которого могла бы найтись такая сумма, да и то не наверняка, и уж, конечно, не наличными, но можно будет у него спросить.

— Давайте, я позвоню в полицию.

— Я уже это сделал.

— Теперь они заговорят иначе.

Но увы, в полиции к этому сообщению отнеслись с таким же безразличием, как и к предыдущему. Ему сказали, что это глубоко частное дело. Полиция не намерена вмешиваться в склоку между двумя мужчинами, каждый из которых убежден, что ребенок по праву принадлежит ему, и никому другому. Скорей всего требование денег — просто шутка.

На протяжении всей ночи Мэри Пиппин ни на миг не оставляла Берни одного, она поила его чаем, а потом налила ему бренди. Чуть-чуть, как лекарство. Ведь лицо у него стало белым как полотно. А когда выдалась минутка между телефонными звонками, она подошла к Берни и, глядя ему прямо в глаза, сказала, словно пытаясь успокоить напуганного ребенка:

— Мы обязательно их найдем.

— Почему вы так думаете?

— Потому что вы — умный человек и правда на вашей стороне.

— Ах, няня, мне очень не хватает вашей уверенности. Миссис Пиппин потрепала его по плечу, и он стал звонить в Нью-Йорк Полу Берману. Разбуженный посреди ночи Берман сказал, что таких денег у него нет. Узнав о случившемся, он пришел в ужас, но при этом объяснил, что не держит и никогда не держал подобных сумм в виде наличности. У него есть акции, но он владеет ими наряду с женой, и для того, чтобы их продать, потребуется ее согласие. К тому же курс их недавно понизился, а значит, ему придется понести убыток. И даже если ему удастся выручить необходимую сумму, это займет немалое время. Берни понял, что это не выход.

— А ты звонил в полицию?

— Им глубоко плевать. У них это называется «кража ребенка», что по нашим законам рассматривается как мелкое правонарушение. Он — родной отец девочки и, значит, может творить с ней что угодно.

— Таких подонков нужно просто убивать.

— Так я и сделаю, если доберусь до него.

— Скажи, если понадобится моя помощь.

— Спасибо, Пол. — Берни повесил трубку и сразу же набрал номер Гроссмана. — Мне не удалось найти денег. Что теперь?

— У меня есть идея. Я вспомнил про детектива, с которым мне доводилось вместе работать.

— Можно позвонить ему прямо сейчас?

Билл Гроссман колебался лишь сотую долю секунды. Он оказался достойным человеком, хоть и слишком доверчивым.

— Я так и сделаю.

Через пять минут он уже сообщил Берни, что в течение получаса детектив подъедет к нему. И сам он тоже.

В три часа ночи гостиная в доме Берни заполнилась посетителями. Приехали Билл Гроссман, детектив — ничем не приметный кряжистый мужчина лет сорока — и сопровождавшая его женщина, чье появление озадачило Берни. Миссис Пиппин, по-прежнему одетая в халат и тапочки, предложила всем чаю или кофе, на выбор, и налила Берни еще немного бренди. Она сочла, что остальным пить не стоит, ведь им предстоит отправиться на поиски Джейн и делать это надо на трезвую голову.

Детектива звали Джек Винтере, а его спутницу, которая, как выяснилось, была его женой, — Герти. Оба они в свое время занимались сбором информации среди преступного мира, а проработав много лет на полицию Сан-Франциско, решили открыть собственное дело. Билл Гроссман поручился, что они не знают себе равных.

Берни поведал им все, что знал о прошлом Чендлера Скотта: о его браке с Лиз, о том, что он не раз попадал под арест и отбывал срок в тюрьме, и о его взаимоотношениях с Джейн, точнее говоря, о полном их отсутствии. Под конец он сообщил им номер краденой машины и замолчал, продолжая смотреть на них расширенными от ужаса глазами.

— Вы сможете ее найти?

— Пожалуй. — Самой выдающейся чертой в лице детектива были обвислые усы, и ничто в нем не говорило о большой сообразительности, но Берни отметил, что взгляд у него на редкость проницательный. Столь редкое сочетание качеств явно было присуще и его жене, незаметной, но очень неглупой женщине. — Полагаю, он отправился в Мексику или в другое подобное место.

— Почему вы так думаете?

— Это только догадка. Дайте мне пару часов, и я изложу вам наиболее вероятные варианты. У вас случайно не найдется фотографии этого типа?

Берни покачал головой. Насколько он знал, у Лиз не было ни одной, а если и были, он ни разу их не видел.

— Что мне сказать, когда он позвонит?

— Что вы заняты сбором необходимой суммы. Надо, чтобы он не терял надежды… попросите его подождать… и постарайтесь, чтобы он не догадался, как вы напуганы. Пусть он думает, что деньги у вас есть.

Берни озабоченно взглянул на детектива.

— К сожалению, я успел сказать, что у меня их нет.

— Ничего страшного. Он вряд ли вам поверил. Они пообещали, что до конца дня свяжутся с ним, и попросили проявить выдержку и терпение. Но он почувствовал, что непременно должен задать им один вопрос, пока они еще не ушли, как бы ни было страшно даже заговаривать об этом.