Чейтер. Негодяй!

Септимус. Поверьте, это чистая правда. Госпожа Чейтер полна живости и очарования, голос ее мелодичен, шаг легок, она — олицетворение всех прелестей, которые общество столь высоко ценит в существах ее пола, — и все же главная и самая известная ее прелесть состоит в постоянной готовности. Готовности столь жаркой и влажной, что даже в январе в этих тайниках можно выращивать тропические орхидеи.

Чейтер. Идите к черту, Ходж! Я не намерен это слушать! Вы будете драться или нет?

Септимус(твердо и бесповоротно). Нет! В этом мире существуют всего два-три первоклассных поэта, и я не хочу убивать одного из них из-за откровенных поз, которые некто подсмотрел в бельведере. А репутацию этой женщины не защитить даже отряду вооруженных до зубов мушкетеров, приставленных стеречь ее денно и нощно.

Чейтер. Ха! Я — первоклассный?! Вы всерьез? Кто же остальные? Ваше мнение?… А, черт! Нет, не надо, Ходж! Не заговаривайте мне зубы, льстец! Так вы и в самом деле так считаете?

Септимус. Считаю. То же я ответил бы Мильтону [3] — будь он жив. Кроме отзыва о жене, разумеется…

Чейтер. Ну а среди живых? Господин Саути?

Септимус. В Саути я бы всадил пулю не раздумывая.

Чейтер(печально кивая). Да-да, он уже не тот… Меня восхищал «Талаба», но "Мэдок"!.. [4] (хихикает) Господи спаси! Впрочем, мы отвлеклись, а дело безотлагательно. Итак, вы воспользовались прелестями госпожи Чейтер. Это плохо. Но еще хуже, что все вокруг — от конюха до посудомойки…

Септимус. Какого черта? Или вы не слышали, что я сказал?

Чейтер. Слышал, сэр. И слова ваши — не скрою — мне приятны. Видит Бог, истинный талант не ценят по достоинству, если носитель его не отирается среди писак и литературных поденщиков, не входит в свиту Джеффри, [5] не обивает пороги "Эдинбургского…"

Септимус. Дорогой Чейтер — увы! — они судят о поэте по месту, отведенному ему за столом лорда Холланда! [6]

Чейтер. Вы правы! Как вы правы! И как бы я хотел узнать им того мерзавца! Представляете, он высмеял мою драму в стихах «Индианка» на страницах "Забав Пиккадилли".

Септимус. Высмеял «Индианку»? Я храню ее под подушкой и достаю, когда меня мучает бессонница! Это лучший лекарь!

Чейтер(довольно). Вот видите! А какой-то прохвост обозвал ее «Индейкой» и написал, что не скормил бы ее даже своему псу! Что ее не спасут ни гарнир, ни подлива, ни ореховая начинка. Госпожа Чейтер прочитала и залилась слезами, сэр. И не подпускала меня к себе целых две недели! О! Это напомнило мне о цели моего визита…

Септимус. Новая поэма несомненно увековечит ваше имя!

Чейтер. Вопрос не в этом!

Септимус. Здесь и вопроса нет! Что стоят происки жалкой литературной клики в сравнении с мнением всей читающей публики? "Ложу Эроса" обеспечен триумф.

Чейтер. Такова ваша оценка?

Септимус. Таково мое намерение.

Чейтер. Намерение? Как — намерение? Какое намерение? Ничего не понимаю…

Септимус. Видите ли, мне прислали один из пробных оттисков. Прислали на рецензию, но я намерен опубликовать не рецензию, а нечто большее. Пора наконец установить ваше первенство в английской литературе.

Чейтер. Да? Ну, что ж… Конечно… Это очень… А вы уже написали?

Септимус(с едким сарказмом). Еще нет.

Чейтер. А-а… И сколько времени потребуется?…

Септимус. Для столь значительной статьи необходимо: во-первых, внимательно перечитать вашу книгу, обе книги, несколько раз, вкупе с произведениями других современных авторов — дабы всем воздать по заслугам. Я работаю с текстами, делаю выписки, прихожу к определенным выводам, а затем, когда все готово и душа моя и мысли пребывают в спокойствии и согласии…

Чейтер(проницательно). А госпожа Чейтер знала об этом перед тем, как она… как вы…

Септимус. Весьма вероятно.

Чейтер(торжествующе). Ни за чем не постоит! Все дл меня сделает! Теперь-то вы поняли эту любящую натуру?! Вот это женщина! Вот это жена!

Септимус. Потому я и не хочу делать ее вдовой.

Чейтер. Капитан Брайс говорил в точности то же самое!