— Но я не понимаю, — сказала Ольга, — свечение этой жидкости… Ведь это вода?

— Да, профильтрованная морская вода…

— …Свечение воды… вызывалось вибрациями?

— Нет. Это так, мелочь: лучи большой жесткости — с малой длиной волны. Под их действием мицеллы золота начинают светиться. Чем крупнее частицы, тем гуще фиолетовый оттенок. Вот и все. Очень просто. Сейчас золото — на дне этого цилиндра. В лабораторных условиях оседание частиц можно ускорить центрифугированием. Затем — пропустить ток, и на одном из электродов будет получена пластинка золота. Вот, пожалуйста.

Он нагнулся к пульту и повернул рычаг. Ольга молча следила за его движениями.

— Постоянный ток сейчас проходит через среду, в которой золото медленно оседает. Угольный электрод притягивает все соответственно заряженные частицы. Но для более подвижных частиц натрия, кальция, магния и других ионов, которые находятся в морской воде, я применяю особые уловители. Таким образом, на угле осаждается чистое золото.

Калашник двинул рычаг обратно, нагнулся к подножью цилиндра, быстро закрутил какой-то кран, что-то толкнул вперед и назад, сунул руку в образовавшееся отверстие и выпрямился, держа черную плоскую коробку.

— Смотрите.

Он стряхнул воду и протянул коробку Ольге. В центре крышки блеснул ровный желтый квадрат.

— Это… золото?

— Да.

— Так много?

Калашник усмехнулся. Осторожно раздвинув крышку коробки, он освободил желтый квадрат и подал ею Ольге. Она взяла квадрат, взвесила на руке, перевернула.

— Так это же… уголь! — сказала она разочарованно.

— Конечно, — подтвердил Калашник. — А слой золота здесь в несколько микронов. Прокалив пластинку, можно взвесить золотой слой.

— А много его здесь?

— Очень мало. Ведь электролиз не закончен. Здесь не больше пяти миллиграммов. Но полностью завершенный процесс извлечения приносит до сорока миллиграммов золота на тонну воды. В этом цилиндре — ровно кубический метр, те есть, как раз тонна.

Ольга вернула пластинку Калашнику.

— И этот способ пригоден… для наших определений? — спросила она.

Калашник опять нахмурился.

— Я не знаю намерений профессора Смолина, — сказал он холодно. — Но более простых и точных методов я показать не смогу.

Он замолчал. Ольга стала прощаться.

— Когда я смогу начать? — спросила она робко.

— Завтра с утра, если хотите, — ответил Калашник.

Рука Ольги утонула в его широкой ладони. Когда Ольга вышла на набережную, уже совсем смеркалось. С моря тянул прохладный, сырой ветер. Туман еще больше сгустился. Днем, разыскивая станцию, Ольга заметила на главной улице около вокзала вывеску «Дом туристов» и сейчас решила направиться туда. Зябко поведя плечами, она застегнула на все пуговицы шелковое прорезиненное пальто и быстро пошла по набережной, обгоняя редких прохожих.

Разговор с Калашником произвел на нее тягостное впечатление. Ольга вспомнила, что так ничего и не возразила Калашнику на его критику биогеохимического направления в науке. Щеки ее вспыхнули, точно она уличила себя в неблаговидном поступке.

— Завтра же… скажу ему, — прошептала она, замедляя шаги.

«Но что?» — мелькнуло в ее голове.

— Да. Ничего не скажешь, — ответила она себе. — Потому что, может быть, он более прав, чем Евгений Николаевич.

Воздух был влажным и душным. Тучи на западе разошлись. Показалось солнце, и море, бледное и тускнеющее к горизонту, матово поблескивало отсветами уходящих облаков.

Барабан лебедки крутился, наматывая проволочный трос.

— Идет! — закричала Ольга, увидев поднимающееся из глубины темное пятно, окруженное облаком мути и мелких пузырьков.

— Стоп! — отозвался капитан.

Лебедка остановилась.

— Давай тихо! — крикнул капитан.

Облепленная грязью драга закачалась за кормой и повисла над палубой, роняя стремительные струйки мутной воды.

— Открывай! — скомандовал капитан.

Драга с лязгом открыла пасть. На деревянный щит с грохотом вывалились — ил, камни и песок.

— Все то же! — сказал Петров, ковыряя пинцетом в песке.

Он встал и скомандовал:

— Воду!

Мощная струя обрушилась из шланга на пробу донного грунта. Грязные потоки закружились в желобах и стекли в море. Крушинский наклонился над промытой пробой и быстрыми движениями рук принялся переворачивать камни и собирать приставшие к ним незаметные веточки, обрывки водорослей и все, что хоть отдаленно напоминало растительные остатки.