Сергей СТУЛЬНИК

ТОЛЬКО НЕ ДУМАЙ О БЕЛОЙ ОБЕЗЬЯНЕ...

Посвящается В.Б.Левенштейну

(Севе Новгородцеву, город

Лондон, Би-Би-Си")

– ...Шестой, прием.

– Шестой слушает.

– Что в эфире?

– Все спокойно. Шеф, разрешите вопрос...

– Разрешаю.

– Неслужебный...

– Неслужебные в нерабочее время.

Шеф удивился. До сих пор подобного не случалось. Вопросы, да еще неслужебного содержания - раньше никто из подчиненных себе ничего подобного позволить не смел. Никто из его пятерки. Тем более - Шестой. Отличный работник, активист, общественник...

– Он маленький, Шеф! Ма-ахонький такой вопросик! К тому же в эфире т_и_ш_и_н_а_...

– Слушаю.
– Шеф решил позволить. Если в эфире - порядок, ничего страшного, пусть спрашивает...

– Шеф... Вы... когда-нибудь видели белую обезьяну?!
– помявшись, выпалил Шестой.

– Что-о-о?!
– Шефу показалось, что он ослышался.

– Простите, Шеф, не что, а кого... Я вот все думаю... Видели ли вы когда-нибудь белую обезьяну?

– Нет, не видел! Никогда! Что это с вами, Шестой?

– Извините, Шеф, только я все думаю...

– Успокойтесь, Шестой. Вы в _э_ф_и_р_е_. Не думайте о посторонних вещах!

– Пробовал... Рад бы...

– Слушайте, а не завернуть ли вам после смены к психиатру?

– Вы думаете?..

– После смены - к психиатру! Это приказ.

– Слушаюсь, Шеф!

– Отбой.

Бедняга, подумал Шеф. Надо почаще менять личный состав. И Шеф с противной дрожью в груди вспомнил, как и _о_н_ сам когда-то сидел часами, и наушники сжимали безжалостными тисками голову, а в наушниках э_ф_и_р_, эта осточертевшая _т_и_ш_и_н_а_, лишь изредка нарушаемая тем, ради чего приходилось сидеть, на что он охотился - _з_в_у_к_а_м_и_. Станции глушения творили эфир, тишину то есть, но коварный враг постоянно вторгался в нее, и на случай проникновения вражеских звуков существовали станции слежения, укомплектованные акустическими охотниками.

– Седьмой, прием.

– Седьмой, слушаю...

– Эфир?

– Порядок... Шеф. Чистый...
– неуверенно ответил Седьмой.

И с этим что-то не так, подумал Шеф. Надо бы его проверить, мелькнуло в голове.

– Седьмой, вопросов нет?

– Э-э-э... имеется один, Шеф... Но...

– Неслужебный?

– Так точно...

Седьмой умолк. Шефу показалось, что он борется с собственной нерешительностью. Седьмой всегда отличался скромностью, на собраниях помалкивал...

Соблазн победил.

– Я хотел вас спросить, Шеф...

– Ну, я слушаю!
– подбодрил Шеф нерешительного сотрудника. Задавайте, довольно мямлить!

– Шеф, вы... вы были за границей?
– наконец разродился вопросом Седьмой.

– Да.
– Ответил Шеф. Ответил правдиво. И сразу же припомнил, как несколько лет назад ездил со спецзаданием в дружественную страну, делиться опытом, налаживать аналогичную дружбу...

Шеф облегченно вздохнул. Вопрос Седьмого был неожиданным, но не странным.

– На юге, Шеф?..

– Да, очень даже на юге.

– А... белую обезьяну там видели, Шеф, а?..
– с неприкрытой надеждой в голосе спросил Седьмой.
– Ну, может, хотя бы в зоопарке или где еще?!

И этот! Шеф снова вздохнул, но на этот раз - тяжко. Издевается, решил он. Свихнулся от тишины. Либо...

– Ваши внеслужебные контакты, Седьмой?

– Ничего нерекомендованного, Шеф!!
– испугался Седьмой.
– Можете проверить!!!

– Верю, верю...
– действительно, о Седьмом _т_а_к_о_е_ Шеф мог подумать в последнюю очередь.
– Но все же проверю... Седьмой, зайдите после смены к психиатру. Сегодня же. Обязательно. Это приказ. Отбой.

Шеф крепко задумался. Он всегда был уверен, что подчиненные его уважают. По крайней мере - эти пятеро, слушающие тишину под его непосредственным началом сейчас, последние месяцы. Это что, заговор с целью поиздеваться?! Сознательный, сговор... А может, массовый психоз?

– Восьмой, прием.

– Восьмой, слышу!

– Как дела?

– Эфир пуст, как холодильник опосля гужбана, Шеф!

Восьмой отрапортовал бойко и красиво, как делал это всегда. Он и на собраниях так выступал - громогласно и образно. Не всегда по теме, но никогда - против решений.

Однако - в сложившейся ситуации, - это и было подозрительно...

– Скажите, Восьмой, о чем вы сейчас думаете?

И тут Восьмой впервые за то время, что Шеф его знал, запнулся и начал тянуть словесную резину.

– Я?.. Ну-у-у... это, Шеф... я... да так, ни о чем... как положено, ни о чем не думаю на смене...

– Я не девушка, Восьмой, и в любви мне признаваться не требую, нечего мямлить. Говорите!

– Я думаю, какие глаза у белой обезьяны, Шеф!
– отбарабанил Восьмой, с прежней, обычной для него, бойкостью.