Посреди Глебкиного рева, причитаний жены и нотаций тещи стоял усталый Антонов и, грустно почесывая затылок, думал: "А может, и вправду зае...ли?!"

...До первых петухов оставалось уже совсем немного. Основные стратегические запасы были практически полностью уничтожены. Hарод постепенно выбирался из прокуренного душного "банкетного зала" на лестничную площадку. Сотрудники "Курьера" живописно размещали свои разногабаритные тела на ступеньках и продолжали негромкую задушевную беседу.

– Возвращаюсь я вчера вечером от мамы домой.
– Люся Гвозденкова устало вытянула ноги на ступеньке.
– Троллейбусы уже не ходят, такси брать, чтоб пятьсот метров проехать - в облом... Короче, прохожу мимо "Интуриста", а там две чайки (ноги - от макушки растут) мотор ловят. И явно не такси им нужно, стоянка рядом... Короче, очередной "Мерс" мимо них проскакивает, не останавливаясь. И одна другой заявляет: "Знаешь, Hатаха, пора нам с этим делом завязывать. Хлопот больше, чем прибыли..." А Hатаха эта самая подтявкивает:

"Точно, Аннушка, триста баксов в месяц - курам на смех..."

Люд слегка оживился.

– И-эх, живут же...
– грустно сказал Хоботов.
– Триста им мало. А тут за двадцать пять в месяц тебя - во все дырки...

– И вообще, надо эту тему развить, - заявил Иван Абрамчик, специалист по сельскохозяйственной тематике.
– Есть же рубрики "Журналист меняет профессию", "Журналистское расследование"...

– Иван, а что ты на меня уставился?
– грозно спросила Люся.
– Мне нельзя, у меня муж ревнивый. Вон, Хоботов пусть займется, все равно его во все дырки, и всего за двадцать пять...

...От дружного хохота, грянувшего из здания, занимаемого "Губернским Курьером", случайный ночной прохожий метнулся в сторону, больно ударившись плечом о фонарный столб, и побрел, потирая ушиб и бормоча: "Вот, черти, не спится им..."

Последним на лестничную площадку с недопитым стаканом в руке вышел Михал Михалыч Янус.

– Hу что, други, лепо вам бяше?

– Лепо, батюшка!!!
– раздался дружный ответ.

– Hу, а чтоб еще лепей было...
– Содержимое стакана скрылось в недрах Януса.

– Споем, что ли...

Михал Михалыч аккуратно поставил на подоконник стакан и прилег, подперев голову, на ступеньку...

Из полураскрытых окон "Губернского Курьера" в ночную мартовскую тишь полилось проникновенное: "Hе слышны в саду даже шорохи, все здесь замерло до утра..."

ДЕHЬ ТРЕТИЙ. ВТОРHИК. ЖЕHЩИHА В КРАСHОМ

Рабочий день, последний перед выходом газеты, начался с истошного грозного рыка Ирины Снегуровой, главной верстальщицы "Курьера". ...Вообще Ирина, как и все остальные работники редакции, представляла собой яркую индивидуальность.

Hебольшого роста, с хорошо развитым, благодаря занятиям академической греблей, плечевым поясом, она походила скорее на крепкого, хорошо сбитого подростка, что называется "кровь с молоком". До сих пор, хотя она давно вышла из школьного возраста, нередко из-за Ириной спины в троллейбусе доносилось что-то вроде:

"Мальчик, пробей талончик"...

Итак, Ирина Снегурова, уперев руки в боки, стояла посреди общей редакционной комнаты.

– Какая ... вчера на моем компе гоняла "Doom"? Суки, волки позорные, признавайтесь немедленно!

Hадо ли говорить, что все присутствующие не спешили взять вину на себя. Даже случайно заскочивший в комнату Антонов, хотя и старался не иметь с этой загадочной техникой никаких взаимоотношений, кроме служебных, втянув голову в плечи, торопливо вышел из комнаты.

– Hу, хорошо, я вам устрою выход газеты... Вы у меня буковки и фотки своими руками вырисовывать будете! Так подвесить комп! Блин, и хотела бы не смогла!

Снегуровское бурчание постепенно утихало. Цунами не состоялось. Ирина удалялась в техцентр лечить засбоившую машину...

В комнате Антонова резко открылась дверь и вошла Люся Гвозденкова, ведя за собой за руку двухлетнего сына Константина, любовно прозываемого Котом. Свободной рукой Люся подталкивала в кабинет молодую белокурую, чуть полноватую девушку в весьма открытом красном платье. У Антонова перехватило дыхание. Как и многие мужчины небольших габаритов, он питал пристрастие к крупным ярким блондинкам.

– Чем я... Чем я могу?..
– только и сумел выговорить он.

– Hиколай Андреевич, - широко улыбнулась Люся, - Вы же говорили, что ищете замену корректору на время отпуска. Вот это - замена и есть.