Друзья подошли к нужному дому. Через решетку, обвитую густым запущенным плющом, виднелся пришедший в упадок особняк леди Белтам: с наполовину вырванными из петель ставнями, обветшалым подъездом и садом, аллеи которого почти полностью заросли травой…

— Дом уже давно необитаем, — сказал Фандор. — Значит, он был не последним убежищем леди Белтам?

— Это мы и узнаем. Давай, за дело.

Фандор оставил полицейского и, повернув за угол улицы, вышел к кварталам Нейи, которые облюбовали разного рода торговцы.

«Итак, — думал он, — к кому мне обратиться в первую очередь? Вот лавка молочника, да, но обычно, скорее даже чаще всего, не выбирают тех молочников, чьи лавки ближе всего к дому. У каждого из них есть тележка, и близость расположения их лавок не играет, таким образом, большой роли для клиентов. То же самое замечание для булочника. А, вот это уже ближе!»

Жером Фандор решительно вошел в небольшой и скромный дворик, обнесенный оградой, при входе которого висела табличка: «Садоводческое предприятие».

— Есть здесь кто-нибудь?

— Что желает господин?

Пожилая женщина с приветливым видом вышла навстречу посетителю.

— Я не знаю, мадам, сюда ли я попал. Я не ошибся, это вы занимались работой по саду для леди Белтам?

— Англичанки с бульвара Инкерман? Да, месье, мой муж помогает ее привратнику.

— В таком случае вы можете дать о ней кое-какие сведения?

— Как сказать… Леди Белтам сейчас не живет в этом доме, и мой муж вот уже несколько месяцев, как не работал у нее.

— Какая досада! Дело в том, мадам, что я друг леди Белтам и уже давно не получал от нее никаких вестей. Недавно, обедая у наших общих с ней друзей, я узнал, что она собирается вернуться в Париж… Я подумал, что смогу здесь ее найти, но, приехав, увидел, что дом совершенно пустой.

— Действительно, месье, там все закрыто. Насколько мне известно, привратник дома в данный момент тоже уехал, по-моему, к себе на родину.

— Она не писала вам случайно, не просила последить за садом?

Пожилая садовница рассыпалась в объяснениях.

Нет! Ей ничего не было известно.

Привратника в доме не было, и, разумеется, если бы леди Белтам вернулась, то она обратилась бы к ее мужу, но, увы, от нее не поступило никаких распоряжений, не было никаких вестей. Кстати, когда леди Белтам уезжала, она объявила, что дома ее не будет довольно долго. С тех пор прошло уже месяца полтора, нет, даже два…

Садовница добавила:

— Сожалею, но ничем больше помочь вам не могу, месье!

— Но, мадам!

— Да, да, леди Белтам была превосходной клиенткой, и мадам Раймон тоже часто покупала у нас цветы…

— Мадам Раймон?

Жером Фандор напрягся. (Кто это такая, мадам Раймон?)

— Это подруга леди Белтам?

— Да, месье, ее компаньонка.

— Ах да, мадам Раймон! Сейчас я вспомнил! Леди Белтам мне говорила о ней, она сошлась с ней во время одного из ее путешествий. Вообще, она так одинока.

— О да, больно видеть, что человек имеет такое состояние и живет так одиноко. Да, действительно, она много путешествует… И потом, честно говоря, невесело жить в таком доме после всех этих историй.

— Люди еще вспоминают о них?

— Конечно, месье…

— Наверное, из-за этого тоже леди Белтам привязалась к мадам Раймон?

— Конечно, неуютно жить одной в этом мрачном особняке!

Из разговора с цветочницей он вывел для себя чрезвычайно важный факт: у леди Белтам было доверенное лицо! Некая мадам Раймон… Жюв будет рад этой новости.

Журналист вернулся на бульвар Инкерман.

Заметив своего друга издалека, Жюв подбежал к нему:

— Ну, что?

— А что у вас, Жюв, нашли что-нибудь?

Жюв пожал плечами.

— Прежде всего я узнал, что леди Белтам уехала из Нейи ровно два месяца назад. Ты спросишь меня, откуда такая точность? Все очень просто. Я нашел в почтовом ящике целую кучу рекламных проспектов. По почтовым штемпелям на проспектах, доставленных в первую очередь, я узнал дату отъезда леди Белтам.

— Почту не пересылали по другому адресу?

— Письма возможно, но не рекламные проспекты… Я поболтал также с помощником мясника, чья лавка здесь неподалеку, и кое-что вытянул из него.