БАРОН (после некоторого молчания): Если она не даст мне денег, я покончу с собой.

МАКС (не совсем уверенно): Так говорят все подобные вам люди.

БАРОН (вынимает из кармана ту же бутылочку): Вот вам доказательство. Это лекарство, но в большом количестве это смертельный яд. Я его достал по чужому рецепту.

Макс смотрит на него растерянно. Затем вдруг заливается смехом.

БАРОН: Вы, кажется совершенно пьяны.

МАКС (понемногу успокаивается): Пьян, но не совершенно. Я мысленно оклеветал вас, высокопочтенный джентльмен!.. Даже совершенные шалопаи лучше, чем они кажутся!.. Даже вы!.. Но самоубийством вы не покончите.

БАРОН (серьезно): Вы ошибаетесь. Я не дам опозорить имя, которое получил от предков.

МАКС: Пожалуйста, бросьте этот вздор из светских мелодрам девятнадцатого века. Вы не покончите с собой: вы слишком любите красивых женщин и сухое шампанское!

БАРОН: Едва ли у меня будет много красивых женщин и сухого шампанского, если меня посадят в тюрьму.

МАКС: За долги в тюрьму не сажают. Вы заплатите кредиторам пятьдесят сентов за доллар… Кстати, что же вам дали бы и сто тысяч? У вас, значит, осталось бы десять. Это мало для обеспечения блестящего будущего?

БАРОН (смеется): Мое будущее! Похож ли я на человека, который думает о том, как бы обеспечить свою старость?

МАКС: Нет, вы все-таки не отравляйтесь. Прежде всего, химические самоубийства не очень эстетичны. Платон слишком красиво описал смерть Сократа. Я не знаю, что такое цикута, но, верно, она действовала не совсем так… Ну, что будет хорошего, если вам сделают промывание желудка? Нет, бросим это и подумаем, как вам заплатить долги.

БАРОН: Она наверное не даст больше пятидесяти тысяч?

МАКС (подумав): Почти наверное. Я еще поговорю, но, кажется, не даст. (Решительно). Не даст! Она не очень скупа, но и не очень щедра. Как большинство людей. Мы все середка на половину… У вас, однако, есть ценные вещи, она вам много дарила. Подарков она назад не потребует. Покажите это кольцо, я знаю толк в бриллиантах. (Барон подает ему свое кольцо). Оно стоит три тысячи долларов. Если продавать, то вам дадут две. Ваши часы? Триста долларов. И того не дадут. Портсигар, запонки, еще тысячи две. Мало… Позвольте, но ведь вы ей купили к свадьбе прекрасные серьги. Сколько вы за них дали?

БАРОН: Семь тысяч двести.

МАКС: Отдаю вам справедливость, вы гораздо щедрее ее. Правда, вы покупали ей подарки на ее же деньги.

БАРОН: Нет, я выдал ювелиру вексель на семь тысяч двести.

МАКС: Я именно это и говорю. Серьги она вам вернет. Если сама не догадается, я ей напомню. А вы верните ей часы, чтоб было совершенно благородно. Они стоят всего триста долларов. Кольца, портсигар и запонок не возвращайте: мы сделаем вид, что о них вы забыли. За серьги вам дадут тысяч пять. Итого (считает): пять, и две, и две: девять. И ее пятьдесят: пятьдесят девять. (Соображает). Мало. Пятидесяти процентов кредиторы не возьмут. Они, к несчастью, догадаются, что на баронессу можно подействовать скандалом. Она больше всего на свете боится, как бы из светской хроники не попасть на первую страницу газет… Первая страница газеты это вообще великое сдерживающее моральное начало в мире… Попробуйте предложить кредиторам шестьдесят процентов. Шестьдесят сентов за доллар это совершенно джентльменский расчет. (Соображает). Шестьдесят процентов с девяноста тысяч это будет…

БАРОН: Чтобы быть совершенно точным, у меня девяносто шесть тысяч долга.

МАКС (Яростно): Вы могли бы сказать это сразу, а не подавать мне по столовой ложке! Наверное, не больше девяноста шести?

БАРОН: Наверное.

МАКС: Шестьдесят процентов от девяносто шести это будет почти пятьдесят восемь тысяч. У вас ничего не останется. Чем же вы будете жить?

БАРОН (Нерешительно): Может быть, мою книгу о франкентальском фарфоре возьмет Book of the Month или Literary Guild?

МАКС: Непременно, непременно. Или даже оба эти клуба. Кроме того, ее перепечатает Readers Digest, и в Холливуде вам за фильмовые права заплатят миллион долларов. Но если ваш писательский гений не будет сразу признан, что тогда? Что тогда?

БАРОН: Не знаю.

МАКС: Ну, хорошо, вы забудете отдать этой скряге и часы. (Все более яростно) Вы не подрядились быть джентльменом! (Почти кричит). Ну хорошо, я вам дам полторы тысячи взаймы! Разумеется, без отдачи! Это половина моих сбережений.

БАРОН (Он тронут, но говорит иронически): По какой причине такая милость, old fool?

МАКС: По той причине, именно, что я old fool!.. Кроме того, я сегодня чувствую себя перед вами виноватым… Все равно в чем, это не ваше дело!

БАРОН: Кстати, вы мне как-то говорили, будто у вас всего две тысячи сбережений.

МАКС; Я на всякий случай обычно говорю немного меньше. У меня есть три тысячи. Я вам отдам половину! Вы мне вернете, когда женитесь на другой богатой южноамериканке!.. Больше я вам не дам! И не просите! Почему я вам должен отдавать мои трудовые сбережения?