– Совесть, - веско заявил Король.
– Не убий, не укради, не обмани... Ты хороший маг, Григорий Алексеевич, ты можешь творить чудеса. Можешь попытаться обмануть себя, убеждая, что творишь добро для людей, а то, что при этом хорошенько нажился, так это вовсе и не твоя вина. Но если суть твоего чуда - обман, денежек у тебя станет намного меньше. Задумаешь что-то украсть, и сам потеряешь состояние. Появиться мысль кого-то убить, и станешь нищим.

Но! Можешь стать миллиардером, и ты им станешь, только помогай новому миру и людям в нем.

– Это проповедь?
– с подозрением спросил Мусинский.

– Нет. Теперь это закон рынка. Единственной ценностью стала совесть.

Ее нынче гораздо меньше осталось, чем золота, алмазов и волшебства. И приобрести такой товар нелегко. Знали бы вы, каких трудов и душевных мук стоила мне эта Русская Революция. Все мои миллиарды талантов пришлось вложить в Чудо, зато мир преобразился, а я стал безмерно богатым.

Мусинский думал.

– Значит, если я возжелаю много, много денежек, то состояние мое резко уменьшится. Кошмар. Чем больше хочешь разбогатеть, тем беднее становишься. Мир сошел с ума.
– Подвел итог Григорий Алексеевич.

Петрович и Шмель сидели на песочке и пытались постичь непостижимое. Петрович мечтал о бутылке водки, но согласен был и на грузинский коньяк. Он встал и пошел получить дары. Когда он выпил залпом все пол-литра, прямо среди толпы, то горестно вздохнул и изрек.

– Совестью, значит, теперь торгуем.

Под громкий шепот многочисленных благословений, Шмель, следуя примеру Петровича, тоже вернулся в очередь.

Мусинского занимала одна мысль, где же ему теперь взять духовное богатство.

Вдруг, он заметил, впервые в жизни, над предрассветной Невой, зеленый солнечный луч. Луч мигнул и исчез. Показался край солнечного диска. Над Питером занималась алая заря.