Шрифт:
– Молчи, - шепнул он ей.
Он остался внутри его, и она чувствовала мокроту внутри себя, и как уменьшается в размерах его член. Ее охватила истома, и она опустила голову на его плечо. Ей вдруг захотелось, несмотря на всю эту мерзость, назвать его любимым и тихо поплакать у него на груди.
– Капелька, - услышала она.
Его губы были у ее уха. Его язык ласкал мочку ее уха, и это было так невероятно и странно, что она от неожиданности дернулась.
– Что... что ты делаешь?
– Я тебя зову, - отозвался он.
– Ты помнишь, почему я тебя так называл?
– Это из сказки про Незнайку...
– прошептала она, - там была девочка, которая всегда плакала, и ее прозвали Капелькой...
– Точно. Я думал, что ты не помнишь.
Она обняла его обеими руками, еще не веря, не понимая, что происходит.
– Ты вернулся?
– Да, - проговорил он, - я вернулся.
– Навсегда?
– Навсегда.
И тут она снова заревела - в тысячный раз, но это были сладкие слезы. Милый, - бормотала она сквозь слезы, - милый Витя, ты вернулся, любимый... Зачем ты так шутил, ведь я же люблю тебя, ты знаешь...
– Извини, Капелька, - прошептал он.
– Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, а пока...
– и он закрыл ей рот поцелуем.
Они заснули, обнявшись, а на рассвете он ушел, снова поцеловав ее, сонную, в теплые губы. Весь следующий день она была в необычной бодрости. Произошедшее ночью влило в нее силы, о которых она раньше не подозревала. Она испекла пирог, подшила новую юбку, проделала уйму работы по дому, с нетерпением ожидая его прихода. Но Виктор так и не появился днем, и поэтому вечером, захватив половинку пирога, она направилась к нему сама.
Дверь открыл сам Виктор.
– Это ты, - сказал он.
– Проходи.
Ей показалось что-то странное в его голосе, но она была так возбуждена, что поначалу ничего не заметила. Попросив его поставить чай, она прошла в знакомую гостиную, выложила пирог на стол, и крикнула ему:
– Витя, принеси тарелку для пирога!
Он не отозвался. Она нашла его на кухне - он сидел на стуле, повернувшись к ней спиной, глядя в окно. Было тихо, только жужжала муха, остервенело кружа над сахарницей.
– Витя, - упавшим голосом сказала она.
Он медленно развернулся, и она встретила его взгляд. Неподвижные, стеклянные глаза смотрели сквозь нее. Ровным голосом он сказал:
– Я же говорил тебе, манда. Меня зовут Дойч.
И тут она закричала.