В дни, когда нещадно палило степное солнце, наши подразделения со всем вооружением, каким мы тогда располагали, уходили за реку Самару и упорно учились наступательным и оборонительным действиям в самых различных условиях. Бойцы учились действовать на ровной и пересеченной местности, в условиях города и степи, переправляться через реку, передвигаться по болотистой местности.

К несчастью, у нас стали отмечаться случаи заболевания тифом, малярией, дизентерией и инфекционной желтухой, что, понятно, отрицательно сказывалось на учебном процессе. Но боевая подготовка не прекращалась ни на минуту. У наших врачей и новых медсотрудников работы было по горло. Ведь речь шла о здоровье людей, об их боевой подготовке, о боеспособиости всей чехословацкой части.

В больнице у кирпичного завода работал наш врач Армин Широкий. Ему помогала Рита Новакова. Тогда я о ней еще не слышал. Лишь позднее из рассказов других товарищей мне довелось узнать, что представляла собой эта маленькая, скромная, удивительная женщина.

Рита Новакова добровольно вызвалась помогать врачу. Приходила она к больным и с ним, и без него. На своей слабой спине таскала мешки с хлебом. Как-то раз, поставив полный мешок в коридоре больницы под лестницей, она разговорилась о чем-то с доктором Широким, который как раз в это время спускался вниз.

–  Помогите, добрые люди, дайте доктора, доктора дайте!

Рита и врач умолкли. В коридоре, у двери в приемную, держась худыми руками за стенку, стояла бледная молодая женщина.

–  Помогите...

–  Что с вами, гражданка? Тиф?

Глаза двух женщин встретились.

–  Нет, у ребенка. Он совсем маленький. Он один у меня остался. Муж на фронте, ничего о нем не знаю, давно уже не пишет. Сестричка! Доктор говорит, что поможет только сульфидин. Мой сынок, он один у меня остался!

–  Ну, хватит! Успокойтесь, гражданка! Возьмите себя в руки. Мы вам поможем. Не так ли, Армин? - обратилась Новакова к врачу.

Маленькая Рита умела быть решительной. Быть может, в эту минуту она вспомнила о своем сыне, которого была вынуждена оставить на родине, в Праге.

–  У нас в санчасти есть тридцать таблеток сульфидина, в шкафу, справа внизу.

–  Понимаю, бегу!

И она, только что едва дотащившая мешок с хлебом, пробежала два с половиной километра до казармы, а потом обратно к больнице. И не только вовремя доставила сульфидин, но привела с собой детского врача. Жизнь ребенка была спасена. Эта мать и ее сынок были эвакуированы с Украины.

Эвакуированы! Какое круглое иностранное слово, "о сколько в нем горечи и ужаса. Брошенный где-то дом. А отец? Жив ли, нет ли? "Он один у меня остался", - сказала женщина. Как много горькой правды было в ее словах.

Рите Новаковой было 18 лет, когда в 1929 году, незадолго до V съезда, руководство КПЧ поручило ей ряд ответственных заданий, для чего подбирались люди самые стойкие и самые сильные. Комсомолка Рита ушла в подполье, где она с редкой самоотверженностью выполняла задания партийного руководства. Рита то и дело пересекала границу, путешествуя то в Австрию, то в Германию, то возвращалась на родину и вновь отправлялась, и порой очень далеко: в Индию и Китай.

В Бузулуке она встретилась со своей давней подругой Геленкой Петранковой.

–  Ты выглядишь элегантно, - сказала Геленка, смотря на Риту, облаченную в огромный, до пят, овчинный тулуп, огромную шапку-ушанку и большущие валенки.

В нашу часть ее принимала отборочная комиссия, председателем которой был подпоручик Антонин Сохор.

–  Не поднимайтесь на цыпочки, нам надо знать ваш действительный рост, сказал он Рите.

Видя, что дело оборачивается не в ее пользу, Рита обратилась к Сохору:

–  Господин подпоручик, прошу вас, добавьте мне до нормы сантиметр-другой.

Сохор согласился. Однако рост Новаковой и позднее причинял ей немало неприятностей. Однажды, летом 1943 года, Рита по служебным делам приехала в Москву. Когда она проходила по широкой улице Горького, за ней бежали ребята и кричали:

–  Смотрите, смотрите, английский мальчик!

Чувствуя, что теряет самообладание, Рита обернулась к своим преследователям и спокойно сказала:

–  Я не английский мальчик, а чехословацкая тетенька.

Позднее она стала одной из наших лучших фронтовых операционных сестер.

Большинство женщин приобретали специальности медсестер и санитарок. Те, кто были постарше или физически менее выносливые, работали в столовой, прачечной, на складах или вели делопроизводство в штабе. Все женщины, без исключения, научились обращаться с личным оружием. А связистки, медсестры и санитарки владели не только пистолетом, но и винтовкой, ручным и станковым пулеметами, противотанковым ружьем, изучили устройство ручных гранат. Мастером меткой стрельбы, знаменитым снайпером стала Мария Лялькова.