– Я хотел бы видеть генерал-лейтенанта Лазарева.

Он немного помедлил, рассматривая меня, и посторонился:

– Заходите. Я Лазарев.

От калитки к дому вела уложенная плитами дорожка. Плиты просели, их затянуло землей. Генерал подвел меня к покрытому старой клеенкой столу с вкопанными скамейками, побренчал рукомойником у крыльца и ушел в дом. Я осмотрелся.

Участок был большой, запущенный. Дом тоже выглядел серым, бесхозным. На участке росли сосны и несколько старых яблонь. К ним генерал-лейтенант Лазарев и возил навоз. Листья с яблонь давно облетели, но яблоки были не сняты, краснели на голых черных ветках, валялись в траве. Было непонятно, для чего удобрять яблони, если не убирать урожай. В этом была какая-то разрегулированность жизни, рассогласованность механизма, каждая из частей которого работает сама по себе.

Через некоторое время Лазарев вернулся. Крепкая лысая голова и синий спортивный костюм с двойными белыми полосками, в который он переоделся, делали его похожим на старого тренера некогда знаменитой команды. И выражение его лица было как у тренера, к которому пришли за советом. Явились, вашу мать, когда довели команду до ручки, раньше нужно было просить совета.

Он устроился за столом и кивнул:

– Слушаю.

– Почему у вас нет охраны?
– спросил я.

– Зачем мне охрана?

– Вы секретоноситель.

– Кто сейчас охраняет секреты! Сами раздаем. В НАТО мечтаем вступить. Россия - полноправный член НАТО. Полноправный с Лапландией!

С этим было все ясно. Если я не хотел увязнуть в болоте современной политики, а этого я не хотел, следовало срочно заныривать в глубины истории. Поэтому я поспешно сказал:

– В подольском архиве мне рекомендовали вас как человека, который знает об афганской войне всё.

– Всего не знает никто.

– Меня интересует только один эпизод. Что произошло четырнадцатого декабря восемьдесят четвертого года на аэродроме в Кандагаре? Верней, что произошло, я знаю. Было взорвано несколько наших самолетов. Но не знаю почему. Не знаю, что за этим последовало. И главное - как это сказалось на судьбе майора Калмыкова.

Генерал нахмурился:

– Кто вы такой?

– Сотрудник частного детективно-охранного агентства "МХ плюс", представился я и предъявил красную книжицу, очень солидную.

– Пастухов Сергей Сергеевич - прочитал Лазарев и сличил мою физиономию с фотографией.
– Как вы меня нашли?

– Ваш адрес дал мне генерал-майор Голубков. В Афганистане вы с ним встречались. Он служил в армейской разведке. Он сказал, что вы его, возможно помните.

– Помню. Но не помню, чтобы я давал ему свой адрес.

– Он узнал его по своим каналам. Сейчас он начальник оперативного отдела Управления по планированию специальных мероприятий. Он предупредил меня, что вы захотите проверить мои слова. Дать вам его телефон?

– Не трудитесь, - буркнул Лазарев и встал. Отсутствовал он минут пятнадцать. Когда вернулся, взгляд у него был уже не таким колючим.

– Все правильно, - сказал он, возвращая удостоверение.
– Чем занимается ваше агентство?

– Охраняем тех, кто нас нанимает. Выполняем конфиденциальные поручения.

– Следите за неверными женами?

– Пока не приходилось, но почему нет?

– Дожили. Капитан спецназа шарит в чужих постелях. Почему вас заинтересовал майор Калмыков?

– Некоторое время назад нас наняли его охранять.

– Вас? Наняли? Его? Охранять?
– переспросил Лазарев с таким выражением, будто я сообщил ему что-то совершенно невероятное.

– Это была всего лишь мера предосторожности, - объяснил я.

– Какое время назад?

– Около двух недель.

– Точней!
– потребовал он.

– С двенадцатого по пятнадцатое сентября.

– Голубков знает, зачем вы меня искали?

– Нет, - честно ответил я.
– Он занятой человек. Я не стал его грузить своими проблемами.

– Убирайся, парень, - ровным голосом приказал Лазарев.
– Если бы Голубков не сказал, что ты свой, я бы вызвал патруль. И с тобой разбирались бы особисты. Все. Свободен.

– Как скажете, господин генерал-лейтенант, - обескураженно пробормотал я.
– Но...

– Товарищ генерал-лейтенант!
– рубанул Лазарев.

– Прошу извинить, товарищ генерал-лейтенант. Я не хотел вас обидеть. Но мне было бы легче жить, если бы я знал, чем вызван ваш гнев.

Он посмотрел на меня белыми от ненависти глазами.

– Тем, сукин ты сын, что никакого майора Калмыкова две недели назад ты охранять не мог! Майор Калмыков был расстрелян в Пешаваре контрразведкой Ахмед-хана в ноябре восемьдесят восьмого года! После трех месяцев пыток! После трех месяцев таких пыток, какие тебе, щенок, в страшном сне не приснятся! Он погиб, как герой! Он был мне, как сын. Он был мне, как родной сын! Его сожгли в извести. А теперь пошел вон.