Профессор. Да.

Блюмберг. А теперь давайте помолчим и послушаем эти прелюды. Больше такого дня у нас с вами не будет..."

* * *

Профессор вынул из диктофона кассету и спрятал в карман. Появился дежурный связист, доложил, что абонент на связи. Профессор взял трубку. Он не назвался и никак не назвал собеседника, лишь попросил выкроить из расписания на завтра после полудня двенадцать минут. После этого вернул трубку связисту и поднялся.

– До встречи в Москве, Андрей Андреевич. Спасибо, что приехали и выслушали меня. Надеюсь, я не совсем попусту занял ваше время. Вы когда улетаете в Москву?

– Завтра вечерним рейсом.

– Один совет. Журналисты будут спрашивать вас о результатах переговоров. Ответ один: "Никаких комментариев". Переговоры шли лишь в рамках Балтийского клуба, а вы в них вообще не участвовали, потому что это был частный визит и вы всего лишь хотели повидать дочь. Что и сделали. "Ноу комментс".

– Вы сказали, что полковник Блюмберг стал большой проблемой, напомнил Шишковец.

– Это не ваша проблема, - холодно ответил Профессор.

VI

В аэропорт Франкфурта-на-Майне Шишковец приехал на посольском лимузине. Провожали его лишь посол и человека два-три из мелких служащих, следовавшие за лимузином на микроавтобусе. Шишковец сам настоял, чтобы проводы были максимально скромными.

На подъездной площадке, куда подрулил лимузин, он ожидал увидеть толпу журналистов с видеокамерами и фотоаппаратами, но там стоял лишь роскошный открытый "порше" последней модели, за рулем которого сидел молодой розовощекий немец, а к капоту машины прислонился, покуривая, импозантный, лет пятидесяти человек, одетый так, как одеваются имеющие вес журналисты: меховые полусапожки, меховая, явно очень хорошей фирмы, куртка, белоснежная рубашка и галстук-бабочка. Из-за некоторой смуглости и карих глаз он был похож на испанца.

Дождавшись, пока выгрузят багаж и вице-премьер пожмет руки сопровождающим, журналист подошел к Шишковцу и помахал пресс-картой.

– Коммерческое аналитическое агентство, эксперт Блюмберг, представился он.
– Только один вопрос, господин Шишковец: ваши впечатления от прошедших переговоров?

– Не было никаких переговоров, - ответил Шишковец заранее заготовленной фразой.
– Было ежегодное заседание Балтийского клуба. О нем вам лучше расспросить участников заседания. Мой визит был, в сущности, частным: я приезжал повидать дочь-студентку.

– Позиции России на Балтике оказались чрезвычайно ослабленными. Как намерено российское правительство решать эту проблему?

– Никаких комментариев, господин журналист. Ноу комментс.

Блюмберг вынул из внутреннего кармана куртки длинный белый конверт без подписи и передал его Шишковцу:

– Взгляните на досуге. Полагаю, это вас заинтересует. Счастливого полета, Андрей Андреевич.

Едва "боинг" Люфтганзы взлетел и Шишковец остался в относительном одиночестве, он извлек из кармана конверт и вскрыл его. Там была небольшая бумажка - компьютерная распечатка. Прочитав ее, Шишковец похолодел. Это была "платежка" на десять тысяч долларов, переведенных на счет Гейдельбергского университета одной из лондонских фирм за обучение и пансионат его дочери. Лондонская фирма была привлечена Шишковцом к распродаже имущества Западной группы войск, решение о выводе которой вот-вот должно было принять российское правительство.

* * *

Полковник Блюмберг был большой проблемой для Профессора. Теперь он стал очень большой проблемой для вице-премьера России Андрея Андреевича Шишковца. А Андрей Андреевич был не из тех людей, которые любят откладывать в долгий ящик решение серьезных проблем. Они решают их по мере возникновения. Поэтому через три месяца после описываемых событий в бригаде рабочих-мусорщиков, обслуживавших район в рукаве Нордер-Эльбы, появилось трое новых турок, серьезных молодых людей, приехавших в Германию, чтобы заработать немного денег для своих семей. Госпожа Гугельхейм, которой после назначения мужа начальником районных теплосетей больше не нужно было подрабатывать уборкой квартир, не раз замечала этих новых рабочих и возле дома, в котором жил господин Блюмберг, и даже на этаже, где размещалась его квартира. Однажды они стали расспрашивать ее о нем, но она могла сказать лишь то, что знала: господин Блюмберг неожиданно продал свою квартиру, отказался от аренды мансарды, в которой был его офис, и исчез в неизвестном направлении. Госпожа Гугельхейм не была в претензии на бывшего своего работодателя за то, что он не выкроил минутки, чтобы попрощаться с ней, потому что в своем почтовом ящике она обнаружила чек на весьма солидную сумму и записку с одним словом:

"Данке".

Об этом она любопытным туркам не рассказала. А еще спустя примерно полгода фрау Гугельхейм неожиданно вызвали в полицию и попросили участвовать в опознании трупа, выловленного сторожевыми катерами в устье Эльбы. Труп довольно долго пробыл в воде, очертания лица смазались, но, судя по найденному в кармане брюк водительскому удостоверению, это был господин Аарон Блюмберг. В опознании участвовали еще трое жильцов из дома на Нордер-Эльбе, они после небольших колебаний подтвердили личность погибшего. Госпожа Гугельхейм тоже подтвердила, хотя у нее были очень большие сомнения в том, что этот погибший является Аароном Блюмбергом. Во-первых, он однажды в случайном разговоре признался фрау Гугельхейм, что не переносит даже вида моря, его начинает выворачивать наизнанку только от одной мысли о любом судне. А тут вдруг в одиночку отправился на малой моторной яхте в бурное море на морскую прогулку. Во-вторых, и это главное, погибший был не похож на господина Блюмберга. Чем не похож, госпожа Гугельхейм не сумела бы сказать, но она всем своим существом чувствовала какую-то внутреннюю отторженность от этого обезображенного водой трупа. Он был в одном из клубных костюмов господина Блюмберга, но при всем при этом даже костюм на нем был как бы чужим. Даже супруг госпожи Гугельхейм, господин начальник районных теплосетей, почувствовал что-то неладное. Подчиняясь незаметному, но властному знаку супруги, он покивал головой, подтверждая личность погибшего, а когда они вышли из морга и отошли на приличное расстояние, уверенно заявил:

– Это не он.

На что супруга ответила ему со свойственной ей рассудительностью:

– Если это какой-то случайный бедолага, похожий на господина Блюмберга, мир праху его. А если самому господину Блюмбергу было угодно, чтобы кого-то приняли за него, то Господь ему судья. Но не мы.

В полиции сказали, что для опознания хотели вызвать компаньонов господина Блюмберга Макса Штирмана и Николо Вейнцеля, но почему-то их не нашли по тем адресам, по которым они проживали. Спустя некоторое время фрау Гугельхейм, терзаемая все-таки ощущением незавершенности и неясности этого дела, сама попыталась найти молодых сотрудников Блюмберга. Но в Гамбурге их не было. Не было их и во всей Германии. Так и осталась вся эта история в памяти госпожи Гугельхейм какой-то странной смесью реальности и сказки.