Чад-О-Вич напрягся, глаза его начали вылезать из орбит... Вдруг он отрыгнул что-то и затем выплюнул на руку. Брайдер увидел огромную черную жемчужину.

– Видишь?
– вновь лихорадочно зашептал Чад-О-Вич.
– Я уже не Повелитель Сакриона! Ну, согласишься ты или нет, тугодум проклятый?!

Брайдер наконец открыл рот.

– Дай Камень!
– сказал он.

Чад-О-Вич покорно протянул ему жемчужину.

Брайдер схватил ее и даже в ослабленном мире призрачной фазы почувствовал исходящую из Камня мощь.

– Гляди-ка, - удивился он, - да ты, оказывается, не врешь...

– Ну наконец-то дошло!
– скривился Чад-О-Вич.

– Слушай, - шепотом сказал ему Брайдер, - дворец у тебя, конечно, загляденье. Зельма, чего уж там, не аргумент. Бессмертие - это вещь. Но ведь мы же в призрачной фазе, здесь все теряет силу или слабеет, в том числе и твои заклятья, я же знаю. А как только Он вновь обратится к нам мы окажемся в том же положении, с какого начинали: я - в магическом кристалле, а ты...

– Не успеет Он, - зло сказал Чад-О-Вич.

– Не успеет. Ты мне скажи только: ты согласен?

– А ты мне скажи, - так же зло ответил Брайдер, - ты уверен, что победишь? Я не хочу до конца жизни мучаться воспоминанием, что освободился от Него, а потом опять стал его игрушкой...

– Я - маг, - веско сказал Чад-О-Вич, косясь с тревогой на Небо.
– Я Величайший Маг этого Мира! Перед тобой...

– Да ладно тебе, Чад!

– Не Чад, а Чад-О-Вич, Повелитель Сакрио...

– Если хочешь знать, - ехидно перебил его Брайдер, - Чад - это вообще какое-то там озеро, а Вич - это возбудитель какой-то хреновины...

Чад-О-Вич заинтересовался:

– Чего-чего он возбуждает?

Брайдер озлился:

– Ты мне зубы не заговаривай. Ты на вопрос отвечай!

– Я - маг, - сказал Чад-О-Вич вновь, но уже совсем другим, доверительным, тоном.
– Я привык повелевать людьми, командовать ими. Таким Он замыслил меня. И если по отношению ко мне сталкиваются между собой внешнее целеполагание, команда, и внутреннее целеполагание, намерение, замысел - команда обязательно уступит. Я уверен, что смогу победить. Если ты согласишься, я вызову могущественнейших демонов - и они выведут нас из призрачной фазы, но в таком состоянии, в каком мы пребываем сейчас... Ну, ты согласен?

– Да!
– выкрикнул Брайдер.

И тогда Чад-О-Вич выпрямился, простер руки вверх и закричал:

– Стоунд! Стоунд! Я вызываю тебя!

Что-то дрогнуло вокруг.

– Джерузалем! Джерузалем! Я вызываю тебя!

И опять мир вокруг дрогнул.

– Флип! Флип! Я вызываю тебя!

И вновь вокруг прошло какое-то движение.

– Инвадер! Инвадер! Я вызываю тебя!

Движение повторилось.

– Энола! Энола! Я вызываю тебя!

На этот раз все было тихо. Чад-О-Вич, кажется, разгневался.

– Энола!
– закричал он с удвоенной силой.
– Энола! Я, Маг О-Вич, Повелитель Сакриона, призываю тебя!

И вновь никакого ответа.

– Женщина,- доверительно прошептал Чад-О-Вич Брайдеру.
– Ну и черт с ней. Без нее обойдемся. И остальных хватит...

Он вновь взметнул кверху руки и воззвал:

– Исрахим! Исрахим! Я вызываю тебя!

Мир дернулся.

– Стоунд! Джерузалем! Флип! Инвадер!

Исрахим!
– провозгласил торжественно Чад-О-Вич.
– Мы с тобой одной крови: ты и я!

Мир вдруг обрел краски. На Брайдера обрушились звуки и запахи. Но магический кристалл не вернулся. И в руке у Брайдера по-прежнему пылал внутренним огнем Священный Камень.

– Смотри, - одернул его Чад-О-Вич и, ткнув рукой вверх, быстро пробормотал слова заклинания.
– О, Аллах!

Да будет так - среди славных сподвижников в Раю!

Тут же наверху расчистилось окошко, и Брайдер увидел лик Господа. Господь бледнел на глазах. Таким испуганным Его Брайдер не видел ни разу. Мысль о том, что и Отец Небесный может чего-то испугаться, доставила Брайдеру неизъяснимое удовольствие. Губы Бога что-то шептали.

Брайдер прислушался и, как ему показалось, уловил что-то вроде слова "вирус".

– Видел?!
– сказал горделиво Чад-О-Вич.

– Каков подарочек. а?
– Он сардонически засмеялся, потом вздохнул. Однако торопиться надо.

Он быстро начертил Лунным Мечом пентаграмму на полу и прошептал какое-то заклинание. Линии вспыхнули мертвенным пламенем. Чад-О-Вич решительно вписал внутрь еще одну пентаграмму - на этот раз в виде звезды Соломона. Она тоже засияла.

Внутрь звезды он вписал круг.