Шрифт:
НА ПИРУ
Влюбленный принц Диего задремал,И выронил чеканенный бокал,И голову склонил меж блюд на стол,И расстегнул малиновый камзол.И видит он прозрачную струю,А на струе стеклянную ладью,В которой плыть уже давно, давноЕму с его невестой суждено.Вскрываются пространства без конца,И, как два взора, блещут два кольца.Но в дымке уж заметны острова,Где раздадутся тайные словаИ где венками белоснежных розИх обвенчает Иисус Христос.А между тем властитель на негоВперил свой взгляд, где злое торжество.Прикладывают наглые шутыЕму на грудь кровавые цветы,И томная невеста, чуть дрожа,Целует похотливого пажа.1908 АННА КОМНЕНА
Тревожный обломок старинных потемок,Дитя позабытых народом царей,С мерцанием взора на зыби БосфораСледит ускользающий бег кораблей.Прекрасны и грубы влекущие губыИ странно красивый изогнутый нос,Но взоры унылы, как холод могилы,И страшен разбросанный сумрак волос.У ног ее рыцарь, надменный, как птица,Как серый орел пиренейских снегов.Он отдал сраженья за крик наслажденья,За женский, доступный для многих альков.Напрасно гремели о нем менестрели,Его отличали в боях короли –Он смотрит, безмолвный, как знойные волны,Дрожа, рассекают его корабли.И долго он будет ласкать эти грудиИ взором ловить ускользающий взор,А утром, спокойный, красивый и стройный,Он голову склонит под меткий топор.И снова в апреле заплачут свирели,Среди облаков закричат журавли,И в сад кипарисов от западных мысовЗа сладким позором придут корабли.И снова царица замрет, как блудница,Дразнящее тело свое обнажив,Лишь будет печальней, дрожа в своей спальне:В душе ее мертвый останется жив.Так сердце Комнены не знает измены,Но знает безумную жажду игрыИ темные муки терзающей скуки,Сковавшей забытые смертью миры.1908 ВОСПОМИНАНЬЕ
Когда в полночной тишинеМелькнет крылом и крикнет филин,Ты вдруг прислонишься к стене,Волненьем сумрачным осилен.О чем напомнит этот звук,Загадка вещая для слуха?Какую смену древних мук,Какое жало в недрах духа?Былое память воскреситИ снова с плачем похоронитВосторг, который был открытИ не был узнан, не был понят.Тот сон, что в жизни ты искал,Внезапно сделается ложным,И мертвый черепа оскалТебе шепнет о невозможном.Ты прислоняешься к стене,А в сердце ужас и тревога.Так страшно слышать в тишинеШаги неведомого бога.Но миг! И, чуя близкий плен,С душой, отдавшейся дремоте,Ты промелькнешь средь белых пенВ береговом водовороте.<<1909 >> * * *
Тебе бродить по солнечным лугам,Зеленых трав, смеясь, раздвинуть стены!Так любят льнуть серебряные пеныК твоим нагим и маленьким ногам!Весной в лесах звучит веселый гам,Все чувствует дыханье перемены;Больны луной, проносятся гиены,И пляски змей странны по вечерам.Как белая восторженная птица,В груди огонь желанья распаля,Проходишь ты, и мысль твоя томится;Ты ждешь любви, как влаги ждут поля;Ты ждешь греха, как воли кобылица;Ты страсти ждешь, как осени земля! Елизавета Дмитриева
ОТВЕТ НА СОНЕТ Н. ГУМИЛЕВА
Закрыли путь к нескошенным лугамТемничные, незыблемые стены;Не видеть мне морских опалов пены,Не мять полей моим больным ногам,За окнами не слышать птичий гам,Как мелкий дождь все дни без перемены,Моя душа израненной гиеныТоскует по нездешним вечерам.По вечерам, когда поет Жар-птицаСиянием весь воздух распаля,Когда душа от счастия томится,Когда во мгле сквозь темные поля,Как дикая степная кобылица,От радости вздыхает вся земля… Максимилиан Волошин
СЕХМЕТ [20]
Влачился день по выжженным лугам.Струился зной. Хребтов синели стены.Шли облака, взметая клочья пеныНа горный кряж. (Доступный чьим ногам?)Чей голос с гор звенел сквозь знойный гамЦикад и ос? Кто мыслил перемены?Кто с узкой грудью, с профилем гиеныЛик обращал навстречу вечерам?Теперь на дол ночная пала птица,Край запада лудою [21] распаля.И персть [22] путей блуждает и томится…Чу! В теплой мгле (померкнули поля…)Далеко ржет и долго кобылица.И трепетом ответствует земля.190920
Сехмет – в египетской мифологии богиня войны и палящего солнца; изображалась в виде женщины с головой львицы.
21
Луда (арх.) – ослепительный блеск.
22
Персть – пыль, прах.
СУДНЫЙ ДЕНЬ
В. И. Иванову
Раскроется серебряная книга,Пылающая магия полудней,И станет храмом брошенная рига,Где, нищий, я дремал во мраке будней.Священных схим озлобленный расстрига,Я принял мир и горестный, и трудный,Но тяжкая на грудь легла верига,Я вижу свет… то День подходит Судный.Не смирну, не бдолах, не кость слоновью –Я приношу зовущему пророкуБагряный сок из виноградин сердца.И он во мне поймет единоверца,Залитого, как он, во славу РокуБлаженно расточаемою кровью.1909* * *
Нежданно пал на наши рощи иней,Он не сходил так много-много дней,И полз туман, и делались теснейОт сорных трав просветы пальм и пиний.Гортани жег пахучий яд глициний,И стыла кровь, и взор глядел тусклей,Когда у стен раздался храп коней,Блеснула сталь, пронесся крик эриний.Звериный плащ полуспустив с плеча,Запасы стрел еще не расточа,Как груды скал, задумчивы и буры,Они пришли, губители богов,Соперники летучих облаков,Неистовые воины Ассуры.1909