Она лежала маленькая и жалкая, как инканский воробей за двойным стеклом витрины.

– Ты уверен, что это не человек?
– крикнула женщина.

– Да, - тихо сказал мужчина.
– Почему она пошла по поверхности?

Он достал арниковую сигарету и закурил. Женщина в кабине что-то взволнованно говорила, но он не прислушивался, был просто не в состоянии что-либо слышать. В тот миг мир потерял для него свою реальность и материальность. Машина. Тело биокибера. Желтые цветы на санталовом покрытии магистрали. Фонари. Темнота ночи. Высокие дома с редкими освещенными окнами. Словно остановленные кадры из фильма:

Хотел вызвать машину с центрального магистрального селектора, но она приехала сама. Телекариусы магистральных мониторов сами зафиксировали аварийный статус. С дежурной машины вышли двое - человек и биокибер.

– В чем дело?
– спросил усатый мужчина сонно и безразлично. Он, наверное, дремал в своей зонате, когда засветилось табло "тревога".

– Она переходила магистраль по поверхности. Не знаю, почему она так поступила:

– Да, я вижу: - Дежурный опустил на самые глаза форменную фуражку.
– Вы не виноваты. Но почему же действительно она не пошла подземным переходом?

К телу Русули подошел биокибер, наклонился, профессионально осмотрел и удивленно молвил:

– Кто ж выпустил такую старую среди ночи? Она же словно ребенок. Это еще из первого поколения биокиберов. Если не отдали на демонтаж, то хоть заботились бы:

Усталый дежурный сказал:

– Можете ехать. Не волнуйтесь. Вы не виноваты. А этого старого биокибера мы сейчас отвезем на комбинат.

Маленькая Торонка проснулась среди ночи и расплакалась. Но ни Антон Курай, ни его жена Всеслава Рута не проснулись, и никто не спел малышке песенку о сороке. И она, поплакав, сама снова уснула. Антон Курай во сне начал просить товарищей, чтобы дали крювица, чтобы помогли удержаться на отвесных поверхностях моста. Но вскоре затих. И Всеслава спала крепко. В комнате воцарилась тишина, словно в зале гипноматографа.