Там я быстро привел себя в порядок и в половине восьмого вечера переступил порог квартиры Маргариты Васильевны.

–  Как это мило! Сегодня я не отпущу вас до конца вечера, - проворковала Маргарита Васильевна, поднося мне для поцелуя свою холеную руку, украшенную изящным золотым браслетом. - Признайтесь, вы ведь знали, что сегодня день моего ангела?!

Я поздравил ее и в смущении развел руками:

–  Виноват, не знал, а посему явился с пустыми руками...

–  Это даже хорошо. Вы подарите мне свое внимание.

В квартире стоял многоголосый шум, слышались звуки рояля.

Когда мы вошли в гостиную, навстречу нам устремился изрядно подвыпивший штабс-капитан.

–  Сударыня, поклянитесь в присутствии этого молодого человека, что вы станцуете сегодня по случаю такого торжества.

–  Охотно, только немного позже. - Маргарита Васильевна выразительно посмотрела на меня, взяла под руку и увела от штабс-капитана.

–  Мадам Сарычева, вас можно поздравить с завидным приобретением! произнесла с улыбкой какая-то дама, когда мы проходили мимо.

–  Этот юнец свои расходы окупит, - послышалось за моей спиной. - Ну, посудите сами...

Маргарита Васильевна, не обращая внимания на реплики гостей, увлекла меня в дальний угол гостиной, где уединились двое: уже знакомые мне Анатолий Корнилович и чехословацкий майор Пшеничка.

–  Вы можете положиться на них, как на меня, дорогой, - сжимая локоть моей руки, шепнула Маргарита Васильевна. - Разговаривайте с ними откровенно, и они ответят вам тем же. А сейчас я должна вас покинуть.

–  И надолго?

–  Только на минутку, чтобы отдать распоряжение прислуге... - И Маргарита Васильевна удалилась.

–  О, я знаю эту женщину! Если она осчастливит вас, вы без нее не сможете и дня прожить, - многозначительно произнес Анатолий Корнилович. - А пока садитесь и рассказывайте, где были, что видели...

Было уже далеко за полночь. Гости стали расходиться, и Анатолий Корнилович, оставшись со мной наедине, спросил:

–  Считаете ли вы возможным сейчас продолжить однажды начатый нами разговор? Я по-прежнему предлагаю вам выбраться с мелководья... Надо начинать жить, а не прозябать среди толпы дураков. Каждому выразившему желание сотрудничать с нашей фирмой, - твердо выговаривая слова, наставлял меня Анатолий Корнилович, - я должен изложить, в чем заключаются его обязанности. Итак, слушайте: ежедневное чтение газет, журналов, изучение работы советских учреждений, их организационных схем, изучение партийных и профсоюзных организаций, пропускной способности транспорта...

–  И структуру органов Советской власти и пути сообщения вы также включаете в коммерческую информацию? - невинно осведомился я.

–  Дело в том, дорогой мой, что в силу обстоятельств вам, хотите вы того или не хотите, придется знакомиться с настроением населения, с политикой большевиков, особенно в области экономики. Наша фирма заинтересована в понимании того, что происходит сегодня в России. А потому, естественно, нас интересует состояние и железных дорог, и водного транспорта.

–  Всего не упомнить, придется, видимо, записывать...

–  Безусловно! Во избежание недоразумений я покажу, как нужно записывать необходимое условными знаками...

Анатолий Корнилович долго говорил о роли "Нанкинвиль" как связующего органа между Россией и Соединенными Штатами Америки, как посредника для заключения в недалеком будущем договоров на концессии в Сибири. Закончил он свое напутствие только тогда, когда в комнату вошла Маргарита Васильевна и с нею невысокого роста брюнетка.

–  Боже, кого я вижу?! - воскликнул Анатолий Корнилович. - А ведь мы уже хотели было снаряжать послов к тебе, моя радость!

Я посмотрел на кругленькое личико незнакомки, и мне почему-то стало не по себе от ее ястребиного взгляда. Я встал и молча поклонился ей.

–  Мадам Каламатиано, - представил незнакомку Анатолий Корнилович. Затем он вышел в переднюю и тут же вернулся с бутылкой в руке:

–  Выпьем, коллега, за благополучный приезд моей дамы. Вы бывали в Белебее? - разливая водку, спросил он. И, не ожидая ответа, добавил: Информацию с Волго-Бугульминской дороги будете передавать мадам Каламатиано в Белебей. И только в исключительных случаях - Маргарите Васильевне. Но тогда оставляйте у себя копию...

Когда я вернулся в гостиницу, портье, передавая мне ключ, сказал: "Вас просили зайти в восьмой помер".

Не заходя к себе, я пошел в номер Анатолия Корниловича.

Вероятно, я не мог скрыть своего удивления, когда увидел в номере Анатолия Корниловича упакованные чемоданы.

–  Жду извозчика. Срочно отбываю - такова наша жизнь. А тут еще приходится возить с собой чуть ли не колониальную лавку, иначе можно умереть с голоду, - говорил он, указывая на чемоданы и коробки. - Впрочем, времени у меня еще достаточно, чтобы кое о чем поговорить с вами. Садитесь, пожалуйста.