Джеймс Типтри-мл
РАЙСКОЕ МОЛОКО
Перевод с англ. Л. Терехиной, А.Молокина
Она прижалась к нему упругой маленькой грудью. Разгоряченная, обнаженная, она лежала на нем, широко раскинув ноги и обволакивая все его тело. Он корчился под ее тяжестью, а потом отполз к выгребной яме, и его стошнило.
– Тимор! Тимор!
Это было не его имя.
– Прошу прощения.
– Рвотные спазмы опять сотрясли его тело.
– Я же говорил тебе, Сеул.
Она, искренне удивленная, сидела там, где он ее бросил.
– Ты не хочешь меня? Но все на этой стоянке...
– Прошу прощения. Я тебя предупреждал.
– Он начал натягивать свою серую фуфайку с длинными рукавами. Ткань на локтях была собрана буфами.
– В этом нет ничего хорошего. И никогда не будет.
– Но ты же человек, Тимор. Как и я. Неужели ты не рад, что тебя спасли?
– Человек.
– Он сплюнул.
– Ни о чем другом ты и думать не можешь.
Она тяжело дышала. Он натягивал длинное серое трико, заложенное в складки на коленях и щиколотках.
– Что они с тобой сделали, Тимор?
– Она сидела, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Как они любили тебя, если ты после этого ничего не можешь?
– причитала она.
– Их надо видеть, Сеул, - упрямо произнес он, поправляя свои лацканы сизо-серого цвета.
– Они так вот и выглядели? Все серые и блестящие? Именно поэтому ты так одеваешься?
Он повернулся к ней, коренастый парень во всем сером, на застывшем лице горящие глаза.
– Я ношу все это, чтобы спрятать свое толстокожее человеческое тело, - заметил он, - чтобы меня не тошнило. По сравнению с ними я был - Кротт. Да и ты тоже.
– О-о-о...
Его лицо смягчилось.
– Если бы ты их только видела, Сеул. Высокие, словно столбы дыма. И они все время развлекаются, как- ты не можешь себе представить. Мы не...
– Он замолчал, теребя свои серые перчатки, содрогнулся.
– Они лучше всех детей человеческих вместе взятых, - с горечью сказал он.
Она ощупала себя, сузила глаза.
– Но они же мертвые, Тимор! Мертвые! Ты сам мне говорил.
Он замер, отвернувшись от нее, держа в руке серую тапку.
– Как они могут быть лучше людей?
– настаивала она.
– Все знают, что есть только люди и Кротты. Я вовсе не думаю, что этот твой Кротти - рай, я считаю...
Он рванул ручку замка с секретом.
– Тимор, подожди, Тимор!
Ее крик, а она выкрикивала чуждое ему имя, несся вслед за ним по ярко освещенным коридорам. Его ноги слепо несли его по сухой жесткой поверхности. Он старался дышать ровно, держа руку на замке - это помогало ему выбраться наружу.
Замедлив шаг, он обнаружил, что находится в одном из помещений стоянки, стоянки, которая по-прежнему была чужой для него, но. все они походили на госпиталь, на морг. Пустые саркофаги.
Пожилая женщина - Кротт - проехала мимо, глупо улыбаясь. За ней тянулся след красной перхоти, при виде которого в его желудке снова что-то шевельнулось. Местные Кротты приравнивались к слабоумным людям и принадлежали к высшей ступени развития. Карикатуры. Нелюди. Зачем вообще было пускать их на стоянки?
Гудок предупредил его о том, что впереди завод, и он изменил направление. Прошел мимо табло "Только для людей". За ним была комната для игр. Он обнаружил, что комната пуста, хотя она и была напичкана всякими грубыми аттракционами и механическими глотками, изрыгавшими то, что хозяева Галактики называли музыкой. Они так ревниво относились к своему уродству! Он миновал бар, где можно было купить Ю-4, брезгливо поморщился и вдруг услышал плеск воды.
Этот звук привлек его внимание. В раю тоже была вода... такая вода... Он вошел в бассейн.
Из воды торчали две темноволосых головы.
– Привет, новенький!
Он взглянул на мокрые, оливкового цвета мальчишеские тела.
– Он флоу. Иди к нам, новенький!
С минуту он медлил, этот новичок в сером. Потом, словно вспомнив что-то, разделся, обнажив свое ненавистное сухое розовое тело.
– Эй, да он действительно флоу.
Вода была чистая, и, хотя наводила на мысли о пороке, ему стало лучше.
– Оттава, - назвался один из юношей.
– Халл.
– Они были близнецами.
– Тимор, - соврал он, переворачиваясь и омываясь в воде. Он хотел... хотел...
Он чувствовал, как в пузырящейся воде его касались оливковые руки.
– Приятно?
– В воде, - невпопад ответил он. Они засмеялись.
– Ты готов? Пошли.
Он вспыхнул. Он видел, что над ним смеются, но тем не менее последовал за ними.
В бильярдной было сумрачно и влажно. Почти приятно. Но их плоть стала горячей и скользкой, и он уже не мог делать то, что они от него хотели.