– А нет у меня никакого домена! Можете проверить, – заявила я, и, глядя на офигевшего Погодина, подумала: «Два-ноль в мою пользу».

Но запас угроз Катькиного папаши еще не был исчерпан.

– Я приму все меры, чтобы тебя исключили из училища. Поверь, это в моих силах. Сорняки надо уничтожать в зародыше.

– У меня такое чувство, будто вы уже пытались вырвать сорняк, – насмешливо сказала я. – Позавчера, в кабинете Николаича. Что-то не больно у вас получилось.

– Ладно, – сквозь зубы процедил Погодин. – Если не желаешь по-хорошему, возвращаемся к первоначальному варианту.

Папаша вдруг наклонился, набрал горсть земли и швырнул мне в лицо. Мои глаза запорошила пыль и зеленые бусины ивовых почек, порыв ветра вырвал из рук букетик ветреницы. Я на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, что Погодин исчез, а парк изменился.

Я по-прежнему стояла на краю оврага, но обрыв был с другой стороны. Вместо ивы росли какие-то кусты с темно-красными ветками. Ива тоже присутствовала, но в стороне, раскидистая и корявая. Дорожка, по которой мы пришли, растворилась в зарослях ветреницы. Вокруг сплошной стеной росли березы.

Я быстро огляделась в поисках путей к отступлению. На севере между деревьями светлела прогалина. Я кинулась туда, но не успела пробежать и трех метров, как споткнулась на ровном месте и полетела на мокрую землю. В воздухе загрохотал издевательский смех Погодина.

«Урод! – злобно подумала я. – Хуже своей доченьки».

Ситуация напоминала «Рагнарек», но сейчас не было ни Князя Тишины, ни Эзергили, чтобы спасти меня. Что ж, придется выкручиваться самостоятельно.

Я поднялась на ноги, готовясь к контратаке. Главное – осознать, что ничего этого нет: ни деревьев, ни красных кустов, ни оврага. Есть настоящий парк, но он от меня скрыт. Иллюзия – это искажение реальности. Если устранить источник искажений, то она исчезнет.

Неторопливо отряхивая джинсы, я прикрыла глаза, прислушиваясь, принюхиваясь и вспоминая, как выглядит местность на самом деле. У меня было преимущество перед Погодиным, о котором я знала, а он мог только догадываться: я отлично ориентировалась в Удельном парке и четко представляла себе, где нахожусь. Оставалось только временно нейтрализовать Погодина.

Слева – там, где не надо, – бодро журчал ручей, а справа, там, где росли красные кусты и ива, едва ощутимо веяло теплом. Я быстро прикинула пространственный расклад. Значит, надо перебраться через овраг, за ним будет футбольное поле (главное, не поломать ноги о скамейки), потом бегом в березовую аллею и прямо, к железной дороге, а там уж и парк кончается. Я посмотрела на темно-красные кусты и корявую иву. Чисто интуитивно сделав выбор в пользу ивы, я глубоко вздохнула, подскочила к дереву и изо всех сил ударила его ногой. Раздался крик боли. Ива растаяла в воздухе; на ее месте корчился, держась за колено, Погодин.

– Ну что, побегаем? – бросила я ему вызов и с закрытыми глазами, чтобы не отвлекаться на иллюзии, рванулась в сторону оврага.

Вскоре у меня под ногами исчезла земля, и я покатилась вниз, цепляясь за кустики ветреницы и прошлогодние ветки; свалилась в ледяной ручей, форсировала его на четвереньках. Наверху что-то кричал Погодин. Я вылезла наверх, открыла глаза и к своей радости увидела футбольное поле – очевидно, распространить иллюзию на весь парк Погодин не озаботился. Оглянувшись, я увидела Погодина, который, не жалея штанов, съезжал на заднице в овраг. Похоже, убедившись, что иллюзией меня не одолеть, он пустился в погоню самым примитивным материальным способом.

«Ладно же, – подумала я, прикидывая расстояние до железной дороги. – Держись, мэтр!»

Через десять минут я, спотыкаясь, подбегала к железнодорожной насыпи. За спиной, шагах в двадцати, грузно топал и пыхтел Погодин. Под ноги ежесекундно попадались какие-то ветки, коряги, кочки, и какая из них реальная, а какая иллюзия, на бегу было определить практически невозможно. Чтобы не терять скорость, я игнорировала все препятствия. Я сильно рисковала: если бы мне попалась настоящая яма… До насыпи я, однако, добежала, ни разу не упав, и даже оторвалась от Погодина. «Ну, теперь-то этот бегемот меня точно не догонит! – злорадно подумала я. – Посмотрю я, как он полезет на насыпь!» Остановившись на секунду, чтобы перевести дыхание, я развернулась в сторону железной дороги… О нет! Из-за поворота, метрах в пятидесяти справа от меня, донесся хриплый свист электрички. Я мгновенно прикинула, что если сейчас полезу на насыпь, то попаду прямо под поезд. Как неудачно получилось! Появись она минутой позже, и я бы оторвалась от преследователя.

Электричка показалась из-за поворота. Погодин с мокрой от пота рожей был уже метрах в десяти. Я растерянно оглянулась по сторонам, готовясь рвануть вдоль насыпи, как вдруг заметила, что на семафоре слева горит красный свет. «Как же так?» – краем сознания отметила я эту странность. – Первый раз вижу, чтобы электричка ехала на красный». И тут меня осенило. Электричка была иллюзией! Очередной попыткой Погодина меня задержать. Не тратя больше времени на размышления, я решительно полезла на насыпь.

Электричка тем временем поравнялась с нами. В лицо мне ударила воздушная волна, оглушил грохот колес. Погодин со стиснутыми зубами карабкался за мной. «Господи! – подумала я с внезапным ужасом. – А если это не иллюзия?»

– Стой, самоубийца! – задыхаясь, сквозь грохот поезда крикнул Погодин, вытягивая лапу в мою сторону. Это было его ошибкой.

Окрик мистическим образом убедил меня в собственной правоте, и я без колебаний кинулась под поезд. В то же мгновение мираж электрички исчез. Я стояла на пустых рельсах. Вокруг стало тихо-тихо.