Уж не о собственном плачу я горе, уж пусть бы один я

В деле сем пострадал, да жаль мне подданных бедных!"

Так сам с собой рассуждая, скитался в лесу он дремучем,

Серны другие к нему подбегали, но только лишь взглянут

В очи ему, как назад бежать они пустятся в страхе.

Странное дело, что он, когда был еще человеком,

В шорохе листьев, иль в пении птиц, иль в ветре сердитом

Смысла совсем не видал, а слышал простые лишь звуки,

Ныне ж, как сделался серной, то все ему стало понятно:

"Бедный ты, бедный король,- ему говорили деревья,

Спрячься под ветви ты наши, так дождь тебя не

замочит!"

"Бедный ты, бедный король,- говорил ручеек

торопливый,

Выпей струи ты мои, так жажда тебя не измучит!"

"Бедный ты, бедный король,- кричал ему ветер

сердитый,

Ты не бойся дождя, я тучи умчу дождевые!"

Птички порхали вокруг короля и весело пели.

"Бедный король,- они говорили,- мы будем стараться

Песней тебя забавлять, мы рады служить, как умеем!"

Шел однажды король через гущу и видит, на травке

Чижик лежит, умирая, и тяжко, с трудом уже дышит.

Чижик другой для него натаскал зеленого моху,

Стал над головкой его, и начали оба прощаться.

"Ты прощай, мой дружок,- чирикал чижик здоровый,

Грустно будет мне жить одному, ты сам не поверишь!"

– "Ты прощай, мой дружок,- шептал умирающий

чижик,

Только не плачь обо мне, ведь этим ты мне не поможешь,

Много чижиков есть здесь в лесу, ты к ним приютися!"

– "Полно,- тот отвечал,- за кого ты меня

принимаешь!

Может ли чижик чужой родного тебя заменить мне?"

Он еще говорил, а тот уж не мог его слышать!

Тут внезапно счастливая мысль короля поразила.

Стал перед птичкою он, на землю упал и из серны

Сделался чижиком вдруг, вспорхнул, захлопал крылами,

Весело вверх поднялся и прямо из темного леса

В свой дворец полетел.

Сидела одна королева;

В пяльцах она вышивала, и капали слезы на пяльцы.

Чижик в окошко впорхнул и сел на плечо к королеве,

Носиком начал ее целовать и песню запел ей.

Слушая песню, вовсе она позабыла работу.

Голос его как будто бы ей показался знакомым,

Будто она когда-то уже чижика этого знала,

Только припомнить никак не могла, когда это было.

Слушала долго она, и так ее тронула песня,

Что и вдвое сильней потекли из очей ее слезы.

Птичку она приласкала, тихонько прикрыла рукою

И, прижав ко груди, сказала: "Ты будешь моею!"

С этой поры куда ни пойдет королева, а чижик

Так за ней и летит и к ней садится на плечи.

Видя это, король, иль правильней молвить, изменник,

Тотчас смекнул, в чем дело, и говорит королеве:

"Что это, душенька, возле тебя вертится все чижик?

Я их терпеть не могу, они пищат, как котенки,

Сделай ты одолженье, вели его выгнать в окошко!"

– "Нет,- говорит королева,- я с ним ни за что не

– "Ну, так, по крайней мере, вели его ты изжарить.

Пусть мне завтра пораньше его подадут на закуску!"

Страшно сделалось тут королеве, она еще больше

Стала за птичкой смотреть, а тот еще больше сердитый.

Вот пришлось, что соседи войну королю объявили.

Грянули в трубы, забили в щиты, загремели в литавры,

С грозным оружьем к стенам городским подступил

неприятель,

Город стал осаждать и стены ломать рычагами.

Вскоре он сделал пролом, и все его воины с криком

Хлынули в город и прямо к дворцу короля побежали.

Входят толпы во дворец, все падают ниц царедворцы.

Просят пощады, кричат, но на них никто и не смотрит,

Ищут все короля и нигде его не находят.

Вот за печку один заглянул, ан глядь!- там,

прикрывшись,

Бледный, как тряпка, король сидит и дрожит как осина.

Тотчас схватили его за хохол, тащить его стали,

Но внезапно на них с ужасным визгом и лаем

Бросился старый Полкан, любимый пес королевский.

Смирно лежал он в углу и на все смотрел равнодушно.