Взрывом выбило в сарае дверь и другое окно, выбросило на волю директорские постирушки и развесило их на школьных яблонях.

– Он подверг опасности всю школу, – справедливо кипел директор, тыкая пальцем в Кольку. – Он меня дискредитировал! Он лишил меня нательного белья!

– Собрали уже ребята бельишко-то, – вставил Миха Куманьков. – На окошко вам сложили.

– На окошко! – возмутился еще больше Сентя. – На помойке ему место! Осколками все посечено.

– Заштопаем, – пообещала Галка. – Заплаточки, где надо, положим. На уроке трудового воспитания.

– Нет! – взревел директор, выскакивая за дверь и появляясь в окне. – Нет, Андрей Сергеич, вы примите меры со своей стороны! А я со своей приму. – Исчез, снова появился и стукнул кулаком о подоконник: – Через пятнадцать минут – педсовет!

Андрей обвел взглядом ребят, они опустили головы. Но не Колька.

– Выйдите-ка все, – сказал участковый. – А ты останься.

Андрей достал из стола бланки протокола, заполнил «шапку».

– Ну, Колян, рассказывай. Хвались.

Колька подсел к столу.

– Только строго между нами, Андрей Сергеич, – нахально поставил условие.

Андрей с улыбкой приложил ладонь к губам и к сердцу.

– Это один пацан из второго класса гранату притащил. Кто – не скажу.

– Я и не сомневаюсь, – опять усмехнулся участковый.

– Граната немецкая. Я такие знаю. А он – нет. Достал, вертел-вертел, хвалился – и ручку повернул.

Андрею стало страшно. Малый пацан в куче такой же мелюзги поставил гранату на боевой взвод.

– Ну, я гранату у него вырвал – и в окошко ее. Разве знал, что она в Сентин сарай влетит?

– Какая она из себя была?

– Новенькая. Как со склада.

Вот это печаль!

Проблема была и раньше. Шастали пацаны по местам былых сражений, делали опасные находки: проржавевшие гранаты, источенные землей и временем штыки, снаряды. А уж битые каски, дырявые немецкие банки от противогазов, патроны без счета, ленты пулеметные – это в каждом дворе найдешь. Иной запасливый мужик наверняка где-нибудь в погребе и автомат прячет.

Опасно это, со всех сторон. Бывали случаи трагические. Трактора в поле подрывались. Сеяльщик один погиб, когда пытался мину, меж сошников застрявшую, выковырять.

А Поле Славы, через которое поднимается на Горку, к памятнику, узкая дорожка? Все знают – с нее ни шагу в сторону. Когда-то тут проходил передний край, и заброшенное поле до сей поры осталось буквально напичканным смертоносным железом далекой войны...

А вот теперь – новенькая граната. Не иначе, кто-то хорошо законсервированный склад разыскал. Заботушка!

– Ладно, Морев, шагай до дому. А я на педсовет.

Педсовет уже закончился. Когда надо, Сентя резвый был. Сразу протянул Андрею протокол заседания. С лаконичным решением об исключении ученика девятого класса Николая Морева из школы за злостное хулиганство. И ходатайство в правоохранительные органы о привлечении злостного хулигана к ответственности.

Андрей вежливо прочитал бумаги, оглядел состав педсовета, нетерпеливо рвущийся к дверям на домашнее празднование Дня Победы, и неторопливо, очень мелко, порвал протокол.

– Еще один хулиган, – выдохнула химичка Мария Петровна. – Милицейский.

Андрей улыбнулся:

– Я хочу от лица правоохранительных органов поблагодарить педсостав школы за отличное воспитание учащихся.

– Иронизирует, – шепнула химичка.

– Ваш злостный хулиган, – продолжил Андрей, ссыпая обрывки протокола в корзину для бумаг, – совершил героический поступок. О чем я уже доложил своему руководству для принятия соответствующего решения. – И, рассказав педагогам, как было дело, покинул учительскую.

– А кто же гранату притащил? – спросила вслед химичка.

Кто мог гранату разыскать и в школу притащить, участковый догадывался. Был на селе такой бедовый Вовчик. Он двумя способностями обладал: появляться там, где более всего его появление нежелательно, и исчезать тогда, когда он более всего был нужен.

Непоседа, фантазер, мечтатель. Убегал в Америку, уверенный, что она ненамного дальше райцентра. Уплывал на льдине в ледоход. Однажды угнал милицейский «уазик», за что попало не ему, а старшине-водителю. Искал за рекой, в заброшенном колодце, старинный клад. Построил прошлым летом воздушный шар из бумаги, наполнил его дымом и едва не улетел по следам героев Жюля Верна.

Андрею с ним хлопот доставало. Со льдины его снимал, из милиции вызволял. Из колодца за уши вытаскивал. За ноги успел ухватить, когда он на шаре возносился. А вообще-то подвиги Вовчика общественность без внимания не оставляла, по достоинству их оценивала и в школе, и дома. Особенно от отца ему доставалось, который признавал только один, веками проверенный метод воспитания. Посему понятно: кого выручил, не выдав, Колька.

В последнее время чуть поутих Вовчик, времени на подвиги не хватало. Мамка его нашла работу в городе, и все заботы о младшей сестренке свалились на Вовчика. Выход он нашел и здесь: усаживал непоседу Нюрку на крыльце и усердно читал ей вслух все подряд, что снимал с книжной полки. Такие занятия для самого Вовчика бесследно не прошли. Прочитанное частенько против его воли выскакивало на язык и чаще всего не совсем к месту. Осложняя и без того непростые его отношения с окружающими.