Но не тут-то было. Поймать-то мы его поймали - но как он при этом взвыл! Почище охранной сигнализации!

Отвалились мы от него, оглушенные. Щенок выть тут же перестал. Стоит, мордой крутит, как ни в чём не бывало. Не убегает. Но и в руки нам даваться не собирается. С-собака...

А на нас уже оглядываются. А вдали ещё и пара полисменских касок под осенним солнышком поблескивает...

Вик снова за свой коммуникатор. Приказывает щенку подойти.

Ни фига! То есть пока до нас далеко, еп к нам послушно косолапит. Но на двух метрах - встал, и всё. Ни шажочка.

– Чего он?
– я не понимаю.

– Чёрт...
– Вик бормочет.
– Понял. У него в биосе прошита опция, что приблизиться к нему может только человек со специальным магнитным брелком. Еп с такими брелками в комплекте продается. А хозяин, зараза, эту опцию по дефолту и оставил, чтоб его...

– Так можно же щенка просто отключить! Ты же его контролируешь!

– Точно! Молодец!

Вик снова с крошечной клавиатурой коммуникатора помучился, приказывает епу отключиться. Прикрывает щенок глазки - камеры зачехлил, если без романтики, - расставляет лапы пошире, чтобы не рухнуть, и отключается.

Переглядываемся мы победно - и к щенку.

А он, зараза, глазки открывает - да как взвоет!

Снова отваливаемся мы от него. Щенок тут же выть перестал.

– С-собака...
– Вик шипит.

– Он что, полностью не отключается?
– до меня дошло.

– Наверно...
– Вик плечами пожимает.
– Похоже, только главный проц можно отключить, а вспомогательные всё равно бдят, блин...

Сели мы на скамеечку, думаем.

Народ на нас косится, полисмены ближе подходят. Встали в сторонке, поглядывают на нас подозрительно. Вот-вот привяжутся!

– Пошли, Вик, - я его за рукав тяну.
– Сча здесь паленым запахнет. Ну его, этого щенка! Свобода дороже.

Но Вик себе в голову если что-то вбил - всё, с концами. Только ломом и переформатируешь.

– Идея!
– пальцами щелкает.

Опять в коммуникатор утыкается. По экрану пером пощелкал - и епчик побежал. Да не просто побежал - а начинает вокруг нас круги нарезать.

– Ты чего?
– говорю испуганно. Полицейские на нас и без того уже косятся!
– Зачем ты его кругами гоняешь?

Но Вик только отмахивается.

– Если чат не ломается, он флудится!
– выдает. Потом, вроде как, смилостивился, с английского на доступный переводит, специально для меня: Будет бегать, пока аккумуляторы не сядут. Я его отучу выть, с-собаку!

Сидим мы. Еп вокруг нас круги нарезает, народ пальцем показывает. Но народ - фиг с ним. Другое хуже: полисмены на нас смотрели, смотрели - и вот дозрели. Идут!

Я сразу ветошью прикинулся. На лицо выражение - "не я это, не я!", глаза в землю, и только дрожу тихонько. Ну, всё... Доигрались, блин! На фига я дал этому русскому себя уломать?!

– Это ваша электрическая собака?
– полисмен спрашивает.

А Вик, похоже, не боится. Даже глаз не прячет!

– Наша, - говорит спокойненько.

– Зачем вы привели её в парк?
– второй полисмен вступает.

– Выгуливаем, - Вик нагло заявляет.

Помолчали полисмены, переваривая.

– А зачем вы заставляете робота бегать кругами?
– первый снова спрашивает.

Ну, всё... Сейчас они до нас точно докопаются!

И тут Вик такое отколол, что я своим ушам не поверил.

– Ну, вы даете!
– в лицо полисменам ухмыляется.
– Образованные же люди, должны сообразить! Как же ещё щенка на выносливость тренировать?

Я замер.

Полисмены переглянулись.

На Вика посмотрели, и ещё раз переглянулись. Пальцами у касок покрутили - и отошли в сторонку, от греха подальше.

– Ну ты, Вик, даешь...

– Наглость - это не только бесплатные "форточки", - Вик говорит невозмутимо.
– Это ещё и виза в Штаты по приглашению мелкомягких программеров!

А вечером я первый раз в жизни пожалел, что в нашей джи-биндии производят лучшую в мире радиотехнику.

Три часа ждали, пока у епа аккумуляторы сядут! Совсем стемнело, холодает всё сильнее - а он всё бегает, гад! Пришлось пивом согреваться.

Ну, наконец отбегался щенок. Мы уже так продрогли, что зуб на зуб не попадает. А нам ещё час до Кембриджа...

Наконец доехали, добредаем до общаги. Вваливаемся внутрь. Тепло, благодать...

И тут привратник, чтоб его!

– Доброй ночи, джентльмены, - на Вика глядит зло.
– Что это вы несете?