Шрифт:
– Обязательно! Всего доброго.
– Ну, будь умницей.
– Любава обняла подругу.
– Навещать вас не стану. Если захочешь, вызывай меня дома. Когда вернешься?
– Не раньше, чем через месяц. Пока!
Мы помахали вслед удалявшемуся гравилету.
– После такой игры неплохо б искупаться. Догоняй!
– Любава с места стрелой помчалась к бассейну.
– Ну, держись!
– я кинулся за ней.
Конечно, я вызвался отвезти Любаву домой. Она не возражала. Улыбнувшись, кивнула и пошла в дом забрать вещи. Ожидая, я не стал даром терять времени: устроившись в гравилете перед экраном, набрал код родительского дома. На вызов подошел отец. Увидев меня, сделал суровое лицо и выразительно посмотрел на часы.
– Попозже ты объявиться не мог? Если думаешь, что мы не ложимся и ждем тебя - ошибаешься!
Тут только я сообразил, что у них уже глубокая ночь.
– Прости, пап... Хотел вот предупредить, что сегодня не прилечу... Может, и еще несколько дней тоже. Скажи маме...
– Нет уж! Сам завтра с ней объясняйся. Не успела тебя повидать, как уже удрал! Дела?
– Как тебе сказать...
– я замялся.
– Ты ж занимался расследованием?
– Все прояснилось. Расскажу при встрече. А Терфа оказалась ни при чем...
– Ну-ну.
– Отец приблизился к экрану и, прищурив глаз, тихо спросил: - Как она?
– Во!
– Я показал большой палец.
– Ладно, гуляй. Веселой ночи! А мое дело стариковское - пойду спать. Только с мамой завтра обязательно поговори: иначе обидится!
– Он отключил связь.
Теперь оставалось главное: доложить о разговоре с Юлией Фрос и ее самоубийстве. В Управлении Службы космической безопасности сейчас был разгар дня, и поэтому я без колебаний вызвал начальника Криминального отдела. Бэр Рош Нард возник на экране почти тотчас.
– Да?!
– коротко бросил он, не отрывая глаз от листка под рукой.
– Курсант четвертой ступени Академии Вет Эльм Ник, с докладом.
– А, это ты.
– Он помнил меня по прошлому году, когда вел нашу группу.
– Что случилось, Вет?
Стараясь быть кратким, я доложил, умолчав лишь о своей версии причастности к этому делу Гэла Миза. Моя обязанность - сообщить факты. Не расскажи я все это сейчас - пришлось бы давать объяснения потом: у Юлии остался включенным экран, и агенты Службы быстро бы выяснили, с каким абонентом она говорила перед смертью.
– Почему так поздно докладываешь?
– Не в состоянии был сразу...
– я потупился.
– Потом не было условий...
– Бывает...
– совсем не начальственным тоном произнес Нард. Спасибо! Принял.
Он протянул руку, чтобы выключить экран, но вдруг спросил:
– Кстати, почему сообщаешь мне, а не начальнику практики? Кто у тебя?
– Старший следователь Альбин Фогг. Но он отстранил меня от расследования, и с Юлией Фрос я беседовал уже будучи на каникулах, по собственной инициативе.
Признаться, я порадовался, когда Бэр Нард понимающе кивнул.
– Ладно, отдыхай, раз каникулы.
– Он выключил экран.
Погасил свой и я. Откинувшись на спинку кресла, блаженно потянулся. Все! Теперь свобода, и можно предаваться всем удовольствиям мира!
В сумерках на дороге я разглядел Любаву. Распахнув дверцу, подал ей руку. Приятное тепло нежной ладони заставило затрепетать сердце.
Гравилет рванулся в потемневшее небо...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Земля внизу была плотно укрыта облаками. Поднявшаяся полная Луна серебрила безбрежный белый океан с замершими в разбеге крутыми валами. Волшебная игра света и тени. Тишина.
Я посмотрел на Любаву. Она спала, привалившись к спинке кресла и подложив под щеку ладонь. Лунный свет играл на рассыпавшихся по плечу волосах, проникал сквозь них, очерчивая нежный изгиб шеи, контур лица...
Что-то радостное, победное зазвучало в душе, и вдруг, неожиданно для самого себя, я отключил автоматику и, заложив глубокий вираж, резко бросил гравилет вниз, к белой пене облаков. В мгновение все изменилось, пришло в движение. Луна сорвалась со своего места и пропала, чтобы тут же возникнуть вновь с другой стороны. Звезды прочертили светящиеся трассы, а впереди возникли ватные горы. Выровняв машину, я на бешеной скорости лавировал между ними, иногда специально вонзаясь в их призрачную толщу, чтобы затем вновь вырваться на простор чистого неба...
– Сто восьмой, что у вас?
– противный бесцветный голос автомат-диспетчера остудил эмоции.
– Индивидуальное управление на трассе запрещено! Включите автопилот!
– Опомнился! Черт бы тебя побрал!
– тихо выругался я, но подчинился. Впрочем, на этого автомат-диспетчера грех было гневаться - он был из покладистых: терпел мои безобразия, видимо, до тех пор, пока они не стали создавать аварийной обстановки на трассе. Другой бы и секунды не дал порезвиться. Вроде все одинаковые, а вот поди ж ты: как и у людей, у каждого свой характер. Не первый раз замечаю.