— Корина! — Его голос дрогнул.

Она бросилась к нему и услышала биение его сердца.

— О, Кайал!

Он обнял ее, и Корина почувствовала, как он задрожал. Его руки гладили ее, ощущая холод тонкого свитерка.

— Ты продрогла. Подожди минутку. Я сейчас разложу костер.

— Пожалуйста, Кайал, не сердись на меня. У меня болит голова, — пожаловалась она.

— У тебя болит голова? Ради всего святого, что случилось? Как ты вообще оказалась в этом месте? Не молчи, отвечай!

Корина молча стояла около него на коленях и держала фонарик, пока он собирал топливо для костра.

— Я ударилась головой, потеряла сознание… Это очень больно, — сказала она наконец.

— Через минуту я посмотрю, что там у тебя. А сейчас постарайся согреться. — Он взял у нее фонарик и пошел внутрь пещеры. Луч света выхватил из темноты аккуратную кучу ветвей. Через минуту пламя заплясало посреди пещеры, и она волшебно преобразилась. Яркие оранжевые языки отгоняли темноту, бросая отблески на их лица. Он снял с себя черный свитер с круглым воротом и надел на нее. Свитер хранил тепло его тела. Он был огромен. Кайал ловко отвернул рукава.

Корина почувствовала себя лучше, она согрелась, и рядом с ней был Кайал — ее защитник и любимый. Она спрятала лицо в высокий валик воротника.

Он протянул к ней руку.

— Дай-ка мне взглянуть на твою голову.

Она повернулась к нему спиной, он с удивительной нежностью осторожно осмотрел ее parfy.

— Да, ты хорошо упала! Как ты сейчас себя чувствуешь? Голова не кружится? Не тошнит?

— Сейчас я в порядке, — ответила она. — А как мы доберемся домой? Снаружи темно, хоть глаз выколи.

— Никак. Я бы рискнул, если бы был один, но не желаю, чтобы ты еще сломала руку или ногу. Нет, дорогая, мы останемся здесь, пока не рассветет.

Она устало откинула голову. Первое возбуждение прошло, и ей снова становилось плохо.

— У меня утром будет жутко болеть голова. — Она подняла руку к затылку.

— А что бы ты хотела после такого удара? Подойди ко мне. Ты не можешь там сидеть одна, у тебя зубы стучат от холода. Пустыня, может, днем и золотая, но ночью в ней холод собачий.

Она подошла к нему ближе, глядя, как он укладывает вдоль стены ветви. Кайал сел на них и повелительно протянул к ней руку. Она села и положила голову ему на колени. Он обнял и прижал ее к себе. Дыхание у Корины выровнялось, она закрыла глаза и затихла.

Он смотрел на ее нежное лицо, освещаемое угасающим костром, так как он не мог подбрасывать в него ветки, не потревожив ее.

Кайал тоже закрыл глаза, чувствуя, как от входа в пещеру медленно сочится холод. Явь смешалась со сном — он тоже задремал.

Жемчужный свет раннего утра заставил его пошевелиться. Теперь было самое время уходить. Снаружи было прохладно, небо спокойного нежно-серого цвета.

Корина спала. Судя по ее лицу, ей снились путаные тревожные сны. Такого рода сны обычно сопутствуют болезням. Ночью у нее поднялась температура и она бредила.

Он легко коснулся ее губ, и она сразу проснулась и открыла свои ясные большие глаза.

— Пора, дорогая, — прошептал он и тут же поцеловал ее снова.

Корина с любовью всматривалась в его загорелое лицо.

— Ты красив как бог! Ты мой любимый. — От боли в голове она закусила обветренную губу.

Он рассмеялся и погладил ей волосы.

— Неужели тебе требуется стукнуться головой, чтобы понять, что я люблю тебя? Ты ночью много разговаривала.

— О чем? — широко открыв глаза, она уставилась на него.

— О своей любви ко мне, — пошутил он. — Нам пора двигаться в путь, Корина. Тебе нужен врач. Ты сильно простудилась и у тебя, наверное, сотрясение мозга. Не самое лучшее сочетание, так что нам надо торопиться.

Он наклонился и надел ей туфли. Она положила руку ему на плечо, борясь с желанием прижаться к нему всем телом.

— Пора, дорогая. Надо идти.

Первые розовые полосы блеснули на небе, когда они достигли домика, в котором жили Корина и Ли. Ли открыла дверь еще до того, как брат взялся за ручку. По лицу было видно, что она провела ночь в тревоге.

— Оба целы, слава Богу! — Глаза Ли остановились на подруге, которая стояла, пошатываясь.

— Рина, дорогая, ты вся горишь! Кайал, где она была, что случилось?