Аспидское тайное знание спасло жизнь Черному Лучнику. Во тьме белый лев не мог различить древний знак на груди своей жертвы. Но через мгновение, равное вдоху, в черных зрачках промелькнул атавистический страх, который начисто сломал атакующий маневр животного. В долю секунды Чан понял это и попытал счастья. Он бросился ничком на ступени, почувствовав, как их края врезаются ему в ребра. Зверь уже не мог притормозить свой прыжок. В прыжке он пролетел над наемником, скользнул по его голове и всей тяжестью рухнул несколькими ступенями ниже, в крутом повороте винтовой лестницы.

Чан вскочил и оглянулся через плечо. Хищник медленно выпрямлялся на лапах. Кровь текла из его пасти, покрывая пятнами гриву.

Чан схватил со ступеньки свой лук и вставил стрелу. Его кисть все еще тряслась, а увлажненные яростью глаза мешали видеть. В прицеле своего оружия он не различал ничего, кроме белого пятна, которое медленно надвигалось на него.

Он натянул тетиву и выстрелил. Стрела пропала во тьме и ударила в камень. Он приготовил другую.

– Шенда, направь мою руку, прошу тебя… – молитвенно прошептал он.

Зазвенела тетива, и стрела, оставив алый след, задела пах животного, вырвав у него приглушенное рычание. Чан отпрянул назад и вновь зарядил лук. Всего один виток винтовой лестницы отделял его от площадки шестого этажа. Лев, казалось, все еще не намерен был поднимать тревогу. Очевидно, он хотел в одиночку расправиться со своей жертвой.

Прижавшись спиной к стене, Черный Лучник выждал, пока зверь взберется еще на один пролет лестницы, затем спустил стрелу. Проявив поразительную реакцию, хищник, уклоняясь, распластался на ступенях и горделиво тряхнул гривой, когда стрела со звоном ударилась о камень.

Силясь забыть о страхе, Чан до крови прикусил себе щеку и, пятясь спиной, поднялся еще на несколько ступеней. Показалась площадка, и в полутьме наемник разглядел прикрепленный к стене держатель для факела. Выбора не было.

Одним прыжком он вскочил на площадку. Чтобы унять безумную дрожь в руке, нужна была опора. Белый лев неспешно последовал за ним, их разделяло менее шести локтей. Чан затаил дыхание и положил руку на холодное кольцо канделябра. Несмотря на спасительную опору, лук продолжал трястись в его руке.

Он сжал зубы, напряг свои мускулы – их натяжение было уже на грани разрыва – и впился взглядом в глаза хищника. Животное, должно быть, почувствовало решимость своей жертвы и зарычало во тьме, прежде чем присесть, напружинившись для прыжка. В этот момент Черный Лучник изо всех сил саданул запястьем больной руки об острый край бронзового канделябра. Взорвавшаяся в руке боль помогла одолеть проклятие, довлевшее над его кистью.

Стрела унеслась в темноту и мгновенно нашла свою мишень. Хищник содрогнулся, когда острие вонзилось ему между глаз, пробило кость черепа и ушло вглубь почти на два дюйма. Он зашатался на лапах, затряс головой, будто хотел освободиться от стрелы, и начал медленно оседать, потом, судорожно дернувшись в последний раз, упал замертво.

Переводя дух, Чан не заметил, как его тело соскользнуло по стене на пол, а из горла вырвался нервический смешок. Схватка исчерпала его силы до дна Нервное напряжение и боль, что сверлила запястье, вызвали из прошлого сцены, которые он безуспешно старался забыть. Вот он среди отряда Черных Лучников сидит под тентом в ликорнийской пустыне. Он перебирает один за другим шипы кактуса, состригая их с тщательностью, граничащей с помешательством. Потом он втыкает их в кожаный браслет с внутренней стороны, чтобы изготовить безупречную власяницу, – пытка, призванная успокоить предательское дрожание кисти.

Он поднял запястье, пытаясь различить в полутьме зловещий пунктир, оставленный шипами, эти белые пятнышки, напоминавшие ему, до чего он мог дойти, только чтобы не утратить своего места среди товарищей. Почему его кисть подводила его именно в тот момент, когда он натягивал свой лук, и между тем оставалась ему верна, когда он взбирался на крепостную стену и прятался от часового? Эта тайна не давала ему покоя.

Он встал, подождал, чтобы боль отпустила запястье, подобрал свое оружие и приблизился к трупу животного. Их почти бесшумный бой не привлек ничье внимание, и Чан поблагодарил хищника, прежде чем резким рывком извлечь стрелу, всаженную в его голову:

– Мир твоей душе, белый лев Каладрии…

Он вернулся на площадку, к двери, за которой находились апартаменты рыцаря Железная Рука. Быстро осмотрев замок, он обнаружил, что ключ Элии к нему не подходит. Он приложил ухо к деревянной створке, но не услышал ничего. Изучив петли и оценив прочность двери, он понял, что, ударив плечом, даже не расшатает ее.

Ему нужна была отмычка.

Он вновь спустился туда, где лежал убитый лев, и опять попросил у него прощения. Затем с помощью наконечника стрелы вырвал из его передних лап несколько когтей и выбрал из них два самых тонких. Очистив их, он вернулся к двери, встал на колено и, орудуя подобранным когтем, без труда отомкнул замок, поддавшийся с легким щелчком.