— Шел бы ты, док, куда подальше… — сказал вслух Стюарт. — Они ведь изрезали и замучили тебя до смерти. И я уверен, даже не объяснили, почему.

«Если хочешь понять правду-матку, — продолжал Стюарт уже мысленно, — не забивай себе голову рассуждениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Подобные мысли — болезнь ума, это все равно, что переливать из пустого в порожнее».

Так советует древняя песнь дзен-буддизма. И ему это нравится.

Он позвонил Ардэле на работу и сообщил, что его выписывают из госпиталя.

— Что с тобой вчера случилось? — обеспокоенно спросила Ардэла. — Я названивала тебе весь день. Опять полиция?

— Могу я пожить у тебя, пока не найду работу?

— Почему бы и нет, — рассмеялась она, — заходи за ключом.

— Благодарю. Скоро буду.

Стюарт быстро ополоснулся под душем, побрился, переоделся, сложил вещи. Все его пожитки уместились в одной спортивной сумке. Он бросил ее на кровать и осмотрелся. Взгляд остановился на видеомагнитофоне. Как быть с кассетой?

Стереть, решил он. Вставил кассету в видеомагнитофон и нажал кнопку записи. Представил себе, как упорядоченная структура переходит в хаос. Информация исчезает. Куда? Безвозвратно ли?

Спустившись вниз, Стюарт объяснил в регистратуре, что покидает госпиталь насовсем.

— Но ведь ваш курс лечения еще не закончен, — удивился клерк.

— Я совершенно здоров. — В подтверждение Стюарт перекрестил себе сердце. — Честно.

— Но за вас уплатили вперед, и срок еще не истек.

— Может, я еще и вернусь. Если вдруг почувствую себя плохо.

Стюарт расписался, что берет всю ответственность на себя, и оставил в картотеке больницы свой отпечаток пальца. В вестибюле, прежде чем выйти на улицу, стянул зеленый браслет и швырнул в урну.

Мир встретил его будничным шумом, полуденной жарой, сверкающими зеркалами зданий.

И внезапно Стюарт почувствовал себя вернувшимся домой.

Стюарт вошел в вестибюль кондеколога, до отказа напичканный аппаратурой для обнаружения оружия. У стойки он зарегистрировался в качестве гостя. Эта процедура включала в себя снятие отпечатка большого пальца и оформление расписки в том, что Стюарт обязуется выполнять все требования устава данного сообщества. Устав был вполне обычным, основанным на понятии «разумного самоограничения», что означало, насколько понимал Стюарт, добровольное соглашение жителей дома не совершать действий, которые могли бы повлечь за собой неприятности. С точки зрения Стюарта, правила проживания выглядели довольно либерально. Запрещалось немногое — оружие, наркотики (кроме официально разрешенных), общественно опасные виды религии, кое-какая политическая литература (список прилагался), некоторые компьютерные программы и игры, порнография. Запрещалось также ходить голым и заниматься сексом прилюдно. Сожительствовать с кем-либо у себя в квартире не возбранялось. Просмотр некоторых телевизионных каналов, плохо влияющих на нравственность (эти каналы тоже были указаны в уставе), являлся достаточным основанием для изгнания нарушителя из кондеколога. Стюарту дали временное разрешение на посещение кондеколога сроком на шесть недель, и он поднялся на лифте в квартиру Ардэлы. Здесь он первым делом решил побродить по комнатам и осмотреться.

Квартира свидетельствовала о благополучии хозяйки — со вкусом подобранная мебель, столики из стекла и дорогих сплавов, полки, аккуратно заставленные черными видеокассетами с белыми этикетками. На стене плоский жидкокристаллический телевизор. Обои в абстрактный рисунок песчаных тонов. Казалось, художник тщательно избегал изобразить хоть что-то определенное.

Словно в пику абстракционизму обоев, начисто лишенному индивидуальности художника, само жилище выдавало привычки хозяйки с головой. В гостиной там и сям валялись яркие пластмассовые игрушки племянницы, повсюду красовались пепельницы, полные окурков, грязные бокалы и рюмки со следами пальцев и губной помады. Разбросанные кипы иллюстрированных журналов с наполовину разгаданными кроссвордами. Среди всего этого кавардака потерянно ползал робот-пылесос в форме гигантской черепахи. Единственным во всей квартире относительно опрятным местом была кухня, куда, судя по царящей в ней чистоте, Ардэла заглядывала раз в столетие. Стюарт открыл холодильник. Батареи винных бутылок и увядшая кучка овощей.

Стюарту вспомнилось, как они с Натали покупали мебель для своей квартиры в Кингстоне. Они тогда обошли магазинов пятнадцать, прежде чем обнаружили кухонный стол, понравившийся им обоим. Это была прозрачная прямоугольная пластина, крепившаяся на одной-единственной тонкой и витой ножке из особо прочного орбитального сплава. Казалось, эта хлипкая с виду конструкция вот-вот должна неминуемо рухнуть, но стол оказался на редкость устойчивым. Их первое совместное приобретение.

У них с Натали в квартире всегда царили порядок и чистота. Прозрачный кухонный стол так и сверкал. Может быть, подумал Стюарт, причиной тому было то, что они оба, как люди военные, привыкли содержать имущество и оборудование в полной исправности.

В свой первый приход царящего здесь беспорядка Стюарт просто не заметил. И неудивительно — ведь они вошли тогда в темную квартиру и ни разу не включили верхний свет. Во второе посещение Стюарт уже кое-что заметил и поморщился — он тогда все еще рассуждал, как «Орел».

Теперь же ему этот кавардак был до лампочки. Стюарт стал другим.

Он скинул ботинки и босиком прошелся по мягкому ковру. Голова полнилась мыслями. Неясными, неопределенными, словно звездная туманность.

Потом, все еще витая в облаках, Стюарт спустился в магазин. Купил банку лосося под соусом и две бутылки шампанского. Сегодня у него праздник. Вернувшись в квартиру, перемыл всю посуду.

Ардэла ворвалась вся потная, с расплывшейся от жары косметикой. Пока Стюарт откупоривал и разливал по бокалам ледяное шампанское, она сварливо чихвостила своего начальника, жаловалась на жару, которой Стюарт даже не заметил, проклинала слишком большие толпы на улицах и даже успела перемыть косточки соседям, которых встретила в лифте. Затем, пошвыряв одежду в спальню, Ардэла открыла в ванной холодную воду и залпом выпила бокал шампанского. Стюарт с бутылкой и другим бокалом в руках последовал за ней в ванную комнату. Здесь приятно пахло ароматическим маслом. Стюарт, наливая Ардэле шампанское, рассматривал ее маленькие загорелые груди, розовые соски, коленки, островками выступавшие из воды, темный клин внизу живота. Он поставил бутылку на пол и стянул рубашку.