– Сюда-то зачем?
– настаивал я.
– Если бы, скажем, в Харуелл (1) или же Королевский арсенал - дело другое...

– Для опыта, - повторил он.

– Вот разве что, - согласился я. Затем я рассказал ему о девушке, которую мы с Сэлли повстречали накануне.
– Я что-то русских представлял себе совсем иначе, - добавил я.

Джимми покачал головой.

– Маскируются. Насмотрелись там у себя за железным занавесом разных иллюстрированных журналов и газет и решили, что наши девушки так ходят. Вот и весь фокус, - закончил он.

На следующий день примерно три четверти всех читателей "Вечерних новостей" написали в редакцию о разных странностях, которые видели, и газета оставила свой шутливый тон. А через два дня город решительно разделился на сторонников, так сказать, классического толкования и нового. Во втором лагере имелись свои раскольники, которые отстаивали идею телетранспортировки против теории стереоскопической передачи или спонтанного молекулярного синтеза; первый лагерь разделился на следующие секты: поборников вторжения духов, адептов телесности обычно бестелесных видений и провозвестников страшного суда. В жарких спорах частенько было не разобрать, кто действительно что-то видел, а кто от полноты чувств приукрасил дело в ущерб истине.

В субботу мы встретились с Сэлли, чтобы вместе позавтракать. Потом мы отправились на машине за город - там, среди холмов, было одно местечко, которое, по-моему, на редкость подходило для объяснения в любви. Но когда мы пересекли Хай-стрит, шедшая перед нами машина затормозила. Затормозили и я и мужчина, ехавший следом за нами. Третья машина затормозила уже в последний момент. По ту сторону перекрестка тоже раздавался характерный скрежет металла. Я поднялся на ноги, чтоб узнать причину остановки, и потянул за руку Сэлли.

– Смотри, опять, - сказал я.

Прямо посреди перекрестка отчетливо вырисовывалось что-то, что с трудом можно было назвать машиной, - оно больше походило на какую-то плоскую тележку или платформу и висело над землей на расстоянии фута. Да-да, висело, я не оговорился. У платформы не было ни колес, ни подпорок. Она просто висела в воздухе. На ней стояло с полдюжины людей в ярких одеждах, похожих не то на рубаху, не то на халат, и с любопытством оглядывало все вокруг. По борту платформы шла надпись: "Видеорама Пооли". Один из мужчин показывал другому на храм Всех Святых; остальные больше смотрели на людей и машины. Полисмен- регулировщик высунул из своей будки изумленное лицо. Но тут же взял себя в руки. Он закричал, засвистел в свисток, опять закричал. Стоявшие на платформе даже не повернулись. Полицейский вылез из будки и двинулся к перекрестку - точь-в-точь вулкан, который нашел, наконец, куда бы извергнуться.

– Эй!
– прокричал он пришельцам.

Те по-прежнему не обращали на него никакого внимания, и только когда он был от них уже в двух ярдах, заметили его, стали подталкивать друг друга локтями, ухмыляться. Полицейский весь побагровел; он принялся бранить их на чем свет стоит, а они продолжали рассматривать его с нескрываемым интересом. Он выхватил из заднего кармана дубинку и двинулся на них. Полицейский хотел было схватить юношу в желтой рубахе, но рука его прошла сквозь него.

Блюститель порядка отступил. Ноздри его раздувались, как у лошади. Стиснув в руке дубинку, он размахнулся и ударил ею по всей компании. Те продолжали смеяться: дубинка свободно прошла сквозь них.

Я готов снять шляпу перед этим полицейским: он не пустился бежать. С минуту он как-то странно глядел на них, потом повернулся и не спеша направился к будке; все так же спокойно он дал машинам сигнал продолжать путь. Ехавший перед нами только того и ждал. Он рванул с места и прошел сквозь платформу. Она успела уйти от меня, иначе я сам бы ей поддал. Сэлли видела, как платформа, описав дугу, исчезла в стене городского банка.

Когда мы подъехали к намеченному месту, погода заметно испортилась, все вокруг глядело мрачно и совсем не благоприятствовало моим целям, так что мы, покатавшись немножко, повернули обратно и остановились в тихом и уютном ресторанчике у въезда в город. Мне уже почти удалось начать разговор, о котором я мечтал, когда у нашего столика появился - кто бы вы думали? Джимми.

– Вот встреча!
– вскричал он.
– Слыхал, Джерри, что случилось сегодня в центре?

– Да мы сами там были, - ответил я.

– Выходит, Джерри, наши с тобой догадки - так, ерунда. А дело-то покрупней! Это платформа все прояснила. Техника у них куда выше нашей. Знаешь, кто это, по- моему?

– Марсиане?
– предположил я.

Он так и отпрянул, вытаращив глаза.

– Нет, но как ты догадался?!
– изумленно спросил он.

– А больше некому, - объяснил я.
– Только вот непонятно, зачем марсианам путешествовать под вывеской "Видеорама Пооли", - продолжал я.

– А там было так написано? Я этого не знал, - проговорил Джимми.

И он ушел с унылым видом, успев начисто испортить все, что мне с таким трудом удалось наладить.

Утром в понедельник наша машинистка Анна пришла на работу еще более очумелая, чем всегда.

– Ой, что со мной приключилось, страх!..
– затрещала она, едва переступив порог.
– Никак не опомнюсь. Я вся была красная как рак.

– Вся-вся?
– заинтересовался Джимми.

Она не потрудилась ему ответить.