Шрифт:
– А если бы мы не добыли эту штуку, что тогда?
– Конан ткнул пальцем в стоявшую на столе изумрудную фигурку.
– Тогда дело бы несколько осложнилось, вот и все, - сказал Скольд. Пришлось бы похищать Главный Глаз Ханумана с большой его статуи в восточном храме. Но мы не боялись осквернить то место, ибо оно уже осквернено, и Размышляющий Хануман был бы только доволен, что смог как-то помочь хоть кому-нибудь.
– Так что выбор за тобой, Конан, - проговорил Скарфен.
– Мы не пожалеем никаких сокровищ для тебя, если ты вызовешься помочь нам!
– А на кой я вам?
– в свою очередь спросил киммериец.
– Я видел, как ты открывал потайную дверь, Скарфен. Что может помешать тебе точно так же пробраться в этот твой восточный храм и взять все, что тебе надо?
– Все не так просто, - вздохнул Эйджес, впервые вступив в разговор. Мы посвятили себя Размышляющему Хануману, и никакое колдовство не скроет нас от глаз служителей его Черной Ипостаси. Едва мы подойдем к его Храму ближе, чем на расстояние полета стрелы, как нас учует целая стая таких хищников, по сравнению с которыми хатчи в подвале эмира покажутся тебе милыми домашними зверушками. Они будут неотступно преследовать нас, и от их взоров не скроют даже стены.
– В храм тебе придется идти одному, - подытожил Фьюри.
– Дело трудное и опасное, не скрою. Но сокровищ там куда больше, чем во всей туранской казне!
Киммериец тяжело задумался. Рассказ Фьюри казался чистейшим бредом, если бы не фигурка изумрудного Ханумана перед самым носом Конана. Да и золото в кармане - оно казалось чистым и полновесным. Впрочем, одна ловкая дриада, хозяйка священной Рощи Свайолей, как-то раз в Аренджуне уже подловила его на эту удочку...
– Я должен проверить ваше золото, - угрюмо бросил киммериец.
– Понимаю тебя, - заметил Скарфен.
– На твоем месте я тоже не слишком-то торопился бы доверять первому встречному... Только как ты сможешь убедиться, что это золото - настоящее? Ведь мы могли бы навести на тебя такие чары, что ты принял бы за золото все, что угодно.
– Что-то я не чувствую никаких чар, - усмехнулся киммериец, доставая из тайника Моти темную бутыль с кислотой, которую тороватый хозяин использовал для определения подлинности попадавших к нему неправедным путем золотых кубков, серег, монет и тому подобного.
С брошенной в кислоту монетой ничего не произошло. Это было настоящее золото - или же очень искусное колдовство.
– Хорошо, - сказал Конан, тщательно отмывая монету в воде.
– Я верю вам. Считайте, что вы меня наняли. Так что там насчет приказа? Да, кстати аванс - как подтверждение серьезности ваших намерений.
– Ты прав, - кивнул Фьюри.
– Держи!
На столе оказалось еще четыре увесистых кошелька, ни в чем не уступающих первому, полученному Конаном от Скарфена. Киммериец не поленился заглянуть во все - но там было золото, чистое золото...
Уже один этот аванс мог позволить ему купить один из императорских дворцов и содержать его по меньшей мере лет десять, ни в чем себе не отказывая.
– Тогда завтра, на заре, тебе вручат письменный приказ Илдиза, деньги, оружие и подорожную до самой границы Турана.
– Поднялся Скольд.
– Мы будем ждать тебя ровно в полдень у восточных ворот города. Смотри же, не болтай лишнего! Помни, Кивайдину ничего не стоит найти наш след, если о том, куда мы направились, будет знать хоть одна живая душа в этом городе.
– Я бы на его месте и так знал, куда вы направитесь, - пожал плечами Конан.
– Думаю, этот ваш маг отнюдь не дурак и ему давно известно про храм Ханумана. Для него сейчас самое лучшее не гоняться за нами, а выслать к этому храму войско, да побольше. Если этот тип додумается до такого, что мы станем делать?
– Изумрудный Хануман в одиночку не сможет защитить нас от Кивайдина, сказал Эйджес.
– Ты прав, Конан, магу лучше всего было бы как следует стеречь наш заветный храм - однако он далеко, а оттуда руководить своими слугами не слишком сподручно. Добытая вами со Скарфеном статуэтка не подпустит к нам гончих псов мага, однако, если он явится сам... Тогда нам конец - если к тому времени ты не проберешься в храм и не вернешься - вместе со второй такой же статуэткой.
– Ясно, - кивнул головой Конан.
– Что ж, все ясно. Значит, завтра в полдень у Восточных Ворот? Ну, если так, то мне пора. Хотелось бы выспаться - перед походом.
На том они и простились.
Глава 3.
Конан обычно ночевал в комнате, что снимал у некоей мамаши Хидрат, в одном из относительно приличных кварталов Аграпура. Правда, киммериец выбрал этот дом исключительно потому, что на его первом и втором этажах помещался обыкновенный бордель, а хозяйка Хидрат частенько посылала Конану одну или двух своих девочек - в качестве благодарности за то, что ему удалось отвадить всяческих любителей запустить пятерню в не слишком толстый кошелек самой мамаши...