— Что вы говорите?

— Я сказала, что удивляюсь вашему домоседству.

— Я, наверное, говорил вам уже раз двадцать, что не женат, — ответил он невпопад, продолжая читать письмо.

— Тем более это странно, — заметила Милли немного раздраженно. — Для старого холостяка жизнь кажется мрачноватой, как, впрочем, и для старой девы тоже. Потому я непременно смотрю всякие, даже плохие фильмы, которые прибывают из Голливуда. Иногда даже по два раза… И все же приятнее сидеть в своей уютной маленькой квартирке, болтать с кем-нибудь или слушать, что вам рассказывают…

— В таком случае купите себе радио, — посоветовал, не отрываясь от бумаг, Лесли.

— Если вы думаете, что вы единственный, кто мне это советует, то ошибаетесь, — холодно отрезала она. — Это мне уже говорил мистер Суттон, когда я ему жаловалась на скуку в Лондоне.

Лесли положил письмо на стол.

— Вы давно знакомы с мистером Суттоном?

— Четырнадцать лет я служу у него. Я работала у него еще когда он торговал в Рио-де-Жанейро, потом — в Ледзе. Тогда был еще жив его отец — старый Вильям Суттон…

— Старая, добрая фамилия Суттонов, не правда ли? Вам ведь очень нравится мистер Суттон? — поинтересовался Лесли.

Она пожала плечами:

— Ну, я бы не сказала…

— Он даже чуть старше меня, — заметил капитан, — а выглядит очень молодым и в некоторых отношениях почти дитя. Он слушает все, что ему говорят и доверяет каждому, отчего и теряет так много…

Наступило продолжительное молчание, затем Милли заговорила:

— Вы знакомы с районом Ремингтон-Мэншнз? Это — вблизи Хороу-Рид… У меня там квартира. Там очень мило, и я рада, что швейцар не замечает, когда я ухожу или возвращаюсь…

Лесли пристально посмотрел ей в глаза.

— Это звучит одобряюще для того, кто вас тайно посещает, — произнес он с особым ударением и заметил, как Милли покраснела. Потом она неестественно рассмеялась.

— Вы особенный человек, — произнесла Милли.

Через несколько минут мисс Треннит вышла из комнаты и Лесли иронично хмыкнул. Эта Милли Треннит — занятная особа. Ей явно недостает мужского тепла. К тому же она пряма и откровенна…

Лесли спешил окончить работу: сегодня четверг, а по четвергам после обеда Берил Стендман обычно ходила на урок пения.

…Лесли ждал ее на тротуаре. Мисс Стендман перешла улицу и быстрым шагом приблизилась к нему. Она кивнула ему довольно холодно, и это удивило Лесли.

— У вас были неприятности? Или вы поссорились с кем-нибудь? — спросил он, — например, с дядюшкой Лоу?

— С дядей Лоу? — Берил покачала головой. — Дядя очень мил, и у нас не бывает недоразумений.

— Думаю, он чего-то наговорил обо мне? — напрямик спросил капитан. Берил взглянула на него.

— Он действительно рассказал о вас целую историю, которую мне лучше бы не знать, — пробормотала она.

— Звучит загадочно, — заметил Лесли сдержанно, — и что же он вам рассказывал?

Девушка некоторое время молчала.

— Я желала… — начала она наконец, — я хотела бы это узнать от вас… нет… это не изменило бы наших отношений… Но скажите, зачем вы это сделали, зачем? Такой человек, как вы!

— Ах, вы это о моем несчастном прошлом?

В его голосе звучала ирония, и Берил почувствовала себя неловко.

— Дядя Лоу говорил мне, что вы здесь, в Лондоне, сидели в тюрьме. Правда это? — спросила девушка, краснея.

Он кивнул.

— Да, это правда, я сидел в тюрьме не только в Англии, но и в других странах, например, в Южной Африке. Можете сообщить и об этом мистеру Фридману, — ответил он холодно. — И не думайте, что я был жертвой интриг. О, нет! Я сам был виноват, понимаете, сам!

Они медленно шли по улице.

— Мне жаль, что я причинил вам столько неприятностей и оказался таким плохим человеком, — признал Лесли тихим и мягким голосом. — И все-таки я прошу вас мне доверять. Я знаю, что эту просьбу не просто исполнить.

— Но вы ведь теперь ведете нормальный образ жизни? — спросила Берил, посмотрев ему прямо в лицо.

— Да, я веду теперь приличный образ жизни, — подтвердил Лесли, потупившись.

Она взяла его за руку, ничего не говоря, но легкое пожатие ее руки и доверчивый взгляд заставили его побледнеть. Берил почувствовала, как он вздрогнул.

— Я так рада, — прошептала она, — и… и… я должна вам кое-что сказать, Джон…

Ей было трудно говорить… Сердце его болезненно сжалось; он уже знал, что она скажет.