— Как трагично! Но попробуйте, пожалуйста, еще раз! Мы попытаемся стать достойными такого покупателя, как вы, — шутливо возразил сэр Ральф.

— Впрочем, я должен еще кое-что вам сказать, — снова начал Майкл, которому сэр Ральф Сапсон был крайне несимпатичен. — Недавно я ехал поездом из Саутгемптона в Лондон, в вагонах была грязь. Они, наверное, не приводились в порядок, по меньшей мере, несколько недель. Кроме того, поезд прибыл с опозданием на сорок минут. Если я не ошибаюсь, то железнодорожная линия Лондон — Саутгемптон тоже принадлежит вам?

— Я являюсь одним из членов союза, — объяснил сэр Ральф и с улыбкой на губах посмотрел в сторону Бетси. — Мой дорогой Претерстон, если вы в следующий раз найдете какой-нибудь вагон в неопрятном состоянии, то заявите об этом в полицию.

Эта острота так понравилась сэру Ральфу, что он своим смехом заразил остальных гостей.

Служебные обязанности заставили Майкла распрощаться. Бетси он сказал:

— Я бы с удовольствием остался, чтобы сыграть с вами в бридж.

— А знаете, Майкл, что вы очень коварный? — спросила Бетси.

— Коварный? — переспросил он.

— К тому же вы стали невыносимо практичным. Раньше вы были совсем другим.

— Зато вы всегда были непрактичной, — возразил он, смеясь.

Она не узнавала его. Куда девалось его сумасбродство, ребячество. Ей хотелось заплакать. Раньше его глаза говорили ей о другом. Сейчас холод. Ей казалось, что он насмехается над ней.

— А ведь вы несправедливы, — проговорила она. — Не хотите ли как-нибудь навестить нас?

— Когда вы потеряете некоторые из ваших драгоценностей или решите, что ваша прислуга их уносит, то вам только нужно будет черкнуть несколько строк господину инспектору Претерстону, комната 26, Скотленд-Ярд. В мгновение ока буду у вас!

— Этим вы хотите дать понять, что не намерены по-дружески бывать у нас, — изменившимся голосом заметила она. — Я теперь раскаиваюсь, что пригласила вас…

— А я этому приглашению очень рад, — сказал он.

После ухода Майкла, сэр Ральф сделал заключение, что дочь хозяина дома не очень-то общительна. Бетси ушла, сославшись на головную боль.

— Вам бы следовало с большим вниманием следить за здоровьем дочери, Фланборуг, — сказал сэр Ральф, откланиваясь. — Она, кажется, чувствует себя не в своей тарелке.

— Да, и мне это сегодня бросилось в глаза, — было мнение бравого папаши, заметившего только то, что Бетси была в скверном расположении духа. — У вас зоркий глаз, сэр Ральф.

— Я знаю людей, — согласился сэр Ральф. — Изучать их — мое любимейшее занятие, ставшее почти что пороком. Когда какой-нибудь человек заходит в мою контору, то прежде чем он откроет рот, я сразу определю его характер, профессию и способности.

— Завидное дарование, — заключил Фланборуг.

Сэр Ральф Сапсон пребывал сегодня в исключительно хорошем настроении. Во время краткого разговора с будущим тестем он получил не только молчаливое подтверждение Фланборуга на брак с дочерью, но добился также чрезвычайно выгодного торгового соглашения, решение которого висело в воздухе не один год.

Дело в том, что граф Фланборуг был председателем Австралийско-Африканского пароходного общества, занимавшегося перевозкой товаров и пассажиров между Капштадтом и Плимутом. А сэр Ральф являлся председателем Лондонского и Саутгемптонского Обществ, которые выполняли заказы по ремонту пароходов, и чьи дела были мрачными. И вот состоявшийся договор заключался в том, что теперь пароходы «А.-А. Общества» будут бросать якорь не в Плимуте и Ливерпуле, а в Лондоне и Саутгемптоне. Это соглашение сулило обеим сторонам ощутимые выгоды, ибо граф Фланборуг был одним из акционеров Саутгемптона.

…Была ясная ночь. Слегка приморозило. Сэр Ральф приказал шоферу ехать домой, а сам предпочел пойти пешком. Он жил сравнительно недалеко. К тому же был в приподнятом настроении.

Дойдя до своего дома, сэр Ральф уже хотел позвонить, как вдруг кто-то назвал его по имени. В нескольких шагах от дома он увидел большой автомобиль, у которого возился шофер.

— Вы меня, очевидно, не узнаете, — раздался низкий женский голос.

Сэр Ральф приподнял шляпу и обернулся.

Перед ним на тротуаре стояла дама, похоже, была благородного происхождения да и одета со вкусом. Взглядом знатока сэр Ральф оценил горностаевую шубу минимум в тысячу фунтов. Скромное бриллиантовое ожерелье было единственным украшением незнакомки.

— Да, к сожалению, это так, — ответил он.

— Я встречалась с вами всего лишь раз, — застенчиво объяснила она, — в Париже. Вы были мне представлены, не припоминаете?..

— Верно, теперь я узнаю… В опере, конечно, — воскликнул сэр Ральф, имевший пристрастие к музыке.

Она кивнула и, казалось, была обрадована тем, что он ее вспомнил.

— Мой автомобиль неисправен, — сказала она, — и я как раз раздумываю над тем, могу ли воспользоваться вашим гостеприимством. Я замерзаю тут, на улице.